Сочинение: Моё любимое стихотворение А.С. Пушкина «Осень»

Сочинение: Моё любимое стихотворение А.С. Пушкина «Осень»

Моё любимое стихотворение А.С. Пушкина «Осень»

Татьяна Мухина

ученица 11-го класса, лицей

г. Протвино, Московская область

Над городом натянули белое небо, тени деревьев скользят по нему, и оно  становится серым. Небо колышется от ветра (как простыня, которую держат за  четыре угла над травой, чтобы постелить) и складками касается чёрных верхушек  сосен и плоских затылков домов. Буквенно-серый пепел сеет ноябрьская морось.  Осень между глазастыми фонарями, лежащими на тротуарах прямо в холодных лужах.  Или тусклый воздух, не пропускающий света, расширяет сухой холод ноябрьского  дня. Почему теперь не бывает таких сиреневых сумерек и лиловых закатов, как  раньше? Я день за днём меняюсь, и мои серые глаза отражают спокойный мир,  преломляя его каждый день по-разному.

Осень. Пушкин любил осень, и я люблю его осень и его любовь к ней. «Октябрь уж  наступил...» Покой, деревенская тишина в шестистопном мягком ямбе, чередовании  рифм, мужской и женской. Внутреннее тепло, тёплая лёгкость. “И тут ко мне идёт  незримый рой гостей, // Знакомцы давние, плоды мечты моей”. Да, за каждой  строчкой Пушкина встают картины, тени, сны, за словами сквозят ассоциативные  образы. В тоне, ласково-успокаивающем, тёплом, золотистом, - почему-то  серовато-жёлтые листы «Уединённого» В.В. Розанова, шероховато-мягкая бумага  «Доктора Живаго» - и тут же лето, Крым, пригорок, тени листьев на раскрытой  книге, на моих руках; а там, пониже, люди между палатками ходят, живут, смеются;  в рыжевато-голубом небе разрастается клонение к вечеру; то дымом пахнёт, то  морем - горьковато и мило.  “Отъезжие поля” - и там, в глубине книги, за строчками, скачет Николай Ростов,  гонятся за зайцем Ругай, Ерза и Милка... Или вдруг вспоминается совсем недавнее  и проносится “запах антоновских яблок”, и над полями “воздух так чист, точно его  совсем нет” (И.А. Бунин).

Но всё исчезает, и чувствуешь весну с её больными, тревожными запахами, и  “доносится по воздуху томный и волнующий запах близкой весны и первого таяния”  (А.И. Куприн). И встают перед глазами знакомые лица любимых героев, этих милых,  забавных юнкеров, почти моих ровесников. А потом оживают мои чувства, точнее,  воспоминания о прошлых волнениях, о том, что было прошедшей весной. “Весной я  болен; // Кровь бродит; чувства, ум тоскою стеснены”. Всё проносится мгновенно:  чёрно-белые фотографии, серебристый звон стихотворных строк, яркие, красочные  образы золотых пустынь и узорных жирафов, слёзы, тёплые и наивные, - и  отражается только в слабом наклонении головы в такт стихам и трепетании уголков  губ.  И вдруг ударяет в глаза блеск снега и смеха... “Как лёгкий бег саней с подругой  быстр и волен”; и снова за строчками скользят образы из «Юнкеров». “Крещедно и  диминуендо... Он как Рубинштейн!” Это о ямщике. В памяти пробегает бешеная  скачка, полёт в зимнюю ночь на тройке по старым московским улицам, когда нет  ничего, кроме восторженного ощущения скорости.

И всё описание зимы - лёгкое и весёлое - кипит молодостью, жизнью, радостью, а  воплощение юности, здоровья для меня - роман «Юнкера». Так хорошо, светло  становится от пушкинских строчек, зимних и снежных!  А дальше лето и только намёк на масленицу: “и, проводив её (зиму) блинами и  вином”. Только намёк, но роем проносятся новые мысли, новые образы: снова  «Юнкера», “блинное объедание”, вкусные перечисления того, с чем едят блины да  чем их запивают... И «Чистый понедельник», прощёное воскресенье и Богородица  Троеручица...

А потом всё возвращается к осени, к сегодняшнему ноябрьскому дню. То кидало от  радости, бешеного, безумного веселья к грусти, казалось, безысходной, а теперь -  сегодняшний серый день, голубые сумерки и всё темнеющие сосны. Да, я тоже люблю  эту осень, осень пушкинских стихов, где “каждая мысль сама по себе... исполнена  поэзии, независимо от формы... лёгкой и прозрачной, простой и чуждой всяких  метафор, то есть «красивостей»”. Да, да! Как хорошо сказал Белинский. Стихи не  чувствуются, как бунинский осенний воздух, которого “точно... совсем нет”. А  “чахоточная дева”? Как это точно, чудесно тонко замечено Пушкиным! “Унылая пора!  Очей очарованье!” И вспоминаются октябрь прошлого года, Болдино, яркое, почти  летнее солнце, дорога между пустыми полями, роща Лучинник, где пьяно пахнут  опавшие карие листья, и мы - “уже” десятиклассники, резвящиеся, “как дети”,  кидающиеся листьями. А потом весёлый путь в какую-то Львовку, где был дом брата  Пушкина, и огромный стог соломы на поле, и лесополоса, прозрачная, золотистая на  солнце, и обратный путь при луне.

Осень - обычно символ умирания, засыпания - Пушкина пробуждала, воскрешала: “И с  каждой осенью я расцветаю вновь”. И вспоминается то время, когда я ещё думала,  как Гумилёв писал в стихотворении «Детство»:  И я верил, что я умру

Не один, - с моими друзьями,

С мать-и-мачехой, с лопухом,  И за дальними небесами  Догадаюсь вдруг обо всём.

И ещё я хотела, чтобы жизнь была сном, и, читая «Войну и мир», даже подчеркнула:  “смерть - пробуждение”.  Но: “ведут ко мне коня” - и новая ассоциация: я ощущаю под собой скользкую кожу  седла, как у Бунина, и тёплые, терпко пахнущие бока лошади...  И чудесный, уютный огонь в “камельке забытом”, милая мечта о камине, где пляшет  огонь, о тихих “обломовских” осенних и зимних вечерах за вышивкой и чтением. Как  сладко думать, что там, за стенами крошечного домика, - холод, ветер, а здесь -  тепло и тихо, и “в камельке забытом // Огонь опять горит - то яркий свет лиёт,  // То тлеет медленно”.

Я люблю «Осень», потому что каждый раз из-за того, что я меняюсь, меняются  образы, проплывающие между строк. И Пушкин позволяет это - и в этом его доброта  и гуманность его поэзии, разрешает, чтобы стихотворение менялось, жило и дышало  и чтобы было, как я. «Осень» вселяет в душу покой, в мысли - порядок, а иначе и  быть не может. Оно колышет, как на волнах упруго качает море, а под сомкнутыми  веками проплывают цветные круги, и где-то в небе, над закрытыми глазами, пятном  сияет солнце. А откроешь глаза - и мир станет синее, тише и чётче, как после  слёз, но на душе - покой...