Реферат: Лермонтов - фантаст "Золотого века"
Реферат: Лермонтов - фантаст "Золотого века"
Лермонтов - фантаст "Золотого века".
Творческая жизнь Михаила Юрьевича Лермонтова (1814-1841) была короткой,
но необычайно интенсивной: уже период его литературного ученичества
отмечен созданием подлинных поэтических шедевров, таких, как
стихотворение "Нищий" (1830) или "Ангел" (1831). В очень еще неровном
юношеском творчестве, порою ориентированном на известные литературные
образцы, отчетливо проступало абсолютно самостоятельное художественное
начало, тот самый неповторимый "лермонтовский элемент" (В.Г. Белинский),
присутствие которого и делало поэзию Лермонтова явлением необыкновенным.
Теснейшим образом соединенный с личностью автора демонический герой,
исполненный страстей, сжигающих душу, внешне холодный и презрительно
равнодушный, "странный человек" глубоко постигший мир, чтобы его
отвергнуть, и при этом тайно тоскующий по идеалу, пройдет через все
творчество Лермонтова, претерпевая определенные модификации и переживая
эволюцию авторской оценки. Неполные четыре года, которыми измеряется
зрелое творчество Лермонтова, - это время, насыщенное таким количеством
значительнейших в личной и литературной судьбе поэта событий, что они
вполне могли бы составить биографию человека, жизненный путь которого
был бы вдвое длиннее: создание стихотворения "Смерть поэта" и ссылка на
Кавказ, встречи с декабристами, возвращение в Петербург, новые
литературные н светские знакомства, дуэль с сыном французского посла Э.
де Барантам и вторая ссылка на Кавказ, участие в военных экспедициях
против горцев, вновь Петербург, где Лермонтов решительно выбирает путь
профессионального литератора.
Все эти четыре года Лермонтов напряженно работает во всех жанрах,
достигая высочайших вершин и в поэзии, и в прозе. В литературном
наследии Лермонтова-прозаика есть и опыт повествования в фантастическом
роде. Это незавершенная повесть, известная под условным заглавием
"Штосc" - последнее произведение писателя. Появление фантастической
повести, исполненной загадок и недоговоренностей, с нарочито затемненным
изложением событий, открывающим возможность неоднозначного их
истолкования, после написанного "правильной, прекрасной и благоуханной
прозой" (Гоголь) социально-психологического романа "Герой нашего
времени" и физиологического очерка "Кавказец" кажется неожиданным,
необъяснимым и более того, противоречащим тому направлению, в котором
развивалось позднее лермонтовское творчество. Между тем противоречие это
лишь видимое, в чем легко убедиться, если прочитать "Штосс", с одной
стороны, в контексте специфически лермонтовских проблематики, мотивов и
образов, и с другой - имея в виду ту литературно-бытовую среду, которая
окружала Лермонтова в момент создания фантастического повествования об
удивительной истории в одном из старых петербургских домов в Столярном
переулке у Кокущкина моста.
Повествование в "Штоссе" развертывается вокруг главного героя, художника
Лугина. Лугин - наделенный острым, проницательным умом трезвый аналитик,
осознающий несовершенство окружающей его действительности, которую он не
принимает. Это вместе с тем и человек искусства, одинокий мечтатель,
романтически страдающий в поисках недостижимого идеала, наконец
являющегося ему в фантастическом образе воздушной красавицы. Такое
сочетание в герое очевидно разнородных стихий - трезвого реализма и
романтического мечтательства - позволяет автору "Штосса" решать
центральную в повести и важнейшую для всего его творчества в целом
проблему взаимоотношений стоящего особняком, живущего напряженной
внутреиней жизнью героя с тем действительным миром, в котором он
существует, при помощи образных средств, принадлежащих поэтике
фантастического. "Фантастическое, - писал В. Г. Белинский,- есть
предчувствие таинства жизни, противоположный полюс пошлой рассудочной
ясности и определенности (...) Фантастическое есть один из
необходимейших элементов богатой натуры, для которой счастие только во
внутренней жизни" (Бел. Т. IV. С. 98).
Проявившийся в 1841 г. интерес Лермонтова к фантастическому вполне
объясним. В начале февраля Лермонтов возвратился с Кавказа в Петербург.
В светских и литературных салонах столицы он - желанный гост. Тепло,
дружески принимают его в семье покойного историка Карамзина, в доме
известного музыкального деятеля Михаила Юрьевича Виельгорского, у В. А.
Жуковского, В. Ф. Одоевского. Лермонтов сближается с графиней Е. П.
Ростопчиной. "...двух дней было довольно, чтобы связать нас дружбой"
пишет он. Поэт в курсе философских и литературных интересов Одоевского и
Ростопчиной и особенно их внимания к проблемам "сверхчувственного" в
природе, человеческой психике и фантастического в литературе.
В 1839 г. в "Отечественных записках" Одоевский публиковал "Письма к
графине Е. П. Р(остопчино)й о привидениях, суеверных страхах, обманах
чувств, магии, кабалистике, алхимии и других таинственных науках", где
попытался ограничить сферу "таинственного" за счет объяснения многих
явлений с помощью новейших естественнонаучных открытий. Это была точка
зрения Одоевского, ученого, философа и естественника, который решительно
отделял себя от Одоевского - автора фантастических повестей "Сильфида"
(1837) и "Сегелиель" (часть опубл. в 1838 г.) с неподдающимися вполне
объяснению чудесными явлениями.
В январе 1840 г. Одоевский читал у Карамзиных мистическую повесть,
вероятнее всего "Космораму" (1840), где развивалась тема двоемирия и где
естественнонаучные мотивировки сверхъестественного ("двойное зрение",
"нервическая болезнь") далеко не убеждали слушателей.
Лермонтов с его пристальным вниманием к внутреннему миру современного
человека, явлению самому таинственному, предложил членам кружка
Одоевского - Ростопчиной свою "страшную повесть". "Однажды он объявил, -
сообщала Ростопчина, - что прочитает нам новый роман под заглавием
"Штос", причем он рассчитал, что ему понадобится, по крайней мере,
четыре часа для его прочтения. Он потребовал, чтобы собрались вечером
рано и чтобы двери были заперты для посторонних. Все его желания были
исполнены, и избранники сошлись числом около тридцати, наконец Лермонтов
входит с огромной тетрадью под мышкой, принесли лампу, двери заперли, и
затем начинается чтение, спустя четверть часа оно было окончено.
Неисправимый шутник заманил нас первой главой какой-то ужасной истории,
начатой им только накануне, написано было около двадцати страниц, а
остальное в тетради была белая бумага. Роман на этом остановился и
никогда не был окончен" (Л. в восп. С. 285).
Содержание сохранившегося отрывка убеждает в том, что и проблематика, и
стилистика повести были подготовлены предшествующим творчеством
Лермонтова. Здесь возможны и естественны соотнесения с поздней лирикой
поэта (см. в стихотворении "Как часто, пестрою толпою окружен...":
"...бесплотное видение / Ношу в душе моей..."), с "Фаталистом" (мотив
игры с судьбой), с "Княгиней Лиговской" и "Кавказцем" (физиологические
описания в духе "натуральной школы"). Вместе с тем "Штосс" написан с
учетом полемики относительно предмета и формы фантастического
повествования, связанной с именами Пушкина. В. Ф. Одоевского,
Ростопчиной.
В "Штоссе" Лермонтов использовал опыт ориентировавшегося на Гофмана
Одоевского-фантаста, его двойную мотивировку изображаемых чудесных
явлений, которые могли рассматриваться и как следствие проникновения
ирреального в действительность, и как следствие особого "состояния души,
когда и обыкновенные вещи животворяются и воскресают фантастическою
жизнью" (Бел. Т. IV. С. 106). При этом автор "Штосса" не вполне
сочувствовал основанной на мистическом рационализме "серьезной"
фантастике Одоевского, видя в ней лишь средство для иносказательного
выражения общей идеи. Гораздо ближе Лермонтову был пушкинский принцип
"легкого" остросюжетного повествования, в котором фантастика предстает
заключенной в бытовой реальности. Эстетическая позиция Лермонтова в
"Штоссе" состояла в утверждении фантастики, которая, как показал
писатель, наполняет явления окружающей обыденной жизни; именно
фантастический мир своего героя Лермонтов ставит в центр повествования,
подчеркивая тем самым первостепенное его значение. Трагический
герой-мечтатель погружен в прозаический быт, и именно ему, человеку,
наделенному высокой духовностью, открывается фантастика
действительности. Так, в "Штоссе" органически соединены якобы
взаимоисключающие поэтические элементы - реальный и фантастический. Тот
же принцип лежит и в основе ряда более поздних новелл, идеологически и
эстетически принадлежащих "натуральной школе; "Штосс" таким образом
может быть расценен как предшественник будущей "натуральной повести",
построенной по законам "фантастического реализма".
Очерчивая круг впечатлений, питавший автора "Штосса", следует обратить
внимание и на моменты внелитературные, связанные с бытовой сферой: в
1839-1840-х годах в петербургском обществе увлекались анекдотами о
чудесах, таинственными историями о призраках, вступавших в общение с
рассказчиком. На этот счет существует ряд мемуарных свидетельств;
некоторые из них имеют прямое отношение к "Штоссу". Известный в столице
генерал Жибари, например, видел "всякую ночь явление таинственного
монаха", который, по его словам, "с ним всякую ночь проводит долгое
время и разговаривает про Memento Mori". Еще один рассказ заставляет
вспомнить те страницы "Штосса", где речь идет о "воздушном идеале": "Мне
сегодня чудилось, будто бы я был в каком-то странном собрании, духов ли,
людей ли, - не знаю (...) видел (...) многих девушек, воздушных, как
ангелы, между которыми я будто искал самую прелестную. И вскоре взор мой
остановился на создании очаровательном: стоя на каком-то возвышении, она
смотрела на меня очами небесными, в которых я видел рай, нежное тело ее,
прозрачное, как эфир, покрыто было легкою дымкою - я упивался этим
небесным явлением (...) я припоминал себе многих (...) хорошеньких
девушек, которых встречаешь кое-где в собраниях - но все было далеко от
идеала прелестного"
Автограф незавершенной повести "Штосс" (рукопись обрывается на словах:
"У Лугина болезненно сжималось сердце - отчаянием") хранится в Москве. в
Государственном историческом музее (ф. 445 № 227а). Черновой набросок
плана повести, оканчивавшейся трагически, - в альбоме Лермонтова
1840-1841 г.: "Сюжет. У дамы; лица желтые. Адрес. Дом: старик с дочерью,
предлагает ему метать. Дочь: в отчаянии, когда старик выигрывает -
Шулер: старик проиграл дочь. Чтобы (?) Доктор: окошко" (ОР ГПБ Собр.
рукописей Лермонтова. № 11). Существует черновой набросок в записной
книжке, подаренной Лермонтову Одоевским, из которого следует, что
Лермонтов предполагал продолжить "Штосс" и закончить его гибелью героя:
"Да кто же ты, ради бога? - Что-с? отвечал старичок, примаргивая одним
глазом. - Штос! - повторил в ужасе Пугни. Шулер имеет разум в пальцах.-
Банк - Скоропостижная" (ОР ГПБ. Собр. рукописей Лермонтова. № 12)
"Штосс" датируется серединой марта - началом апреля 1841 г. Впервые
опубликован в сборнике "Вчера и сегодня", 1845.
|
