Доклад: Тавтология как один из способов организации фольклорного текста
Доклад: Тавтология как один из способов организации фольклорного текста
Тавтология
как один из способов организации фольклорного текста
Ограничиваясь в
данных заметках поэтикой русской и литовской погребальной причети 1
,
следует отдавать себе отчет в том, что в использовании тавтологии плачи не
составляют исключения среди других жанров балто-славянского фольклора, а также
произведений, в той или иной степени продолжающих фольклорные или сознательно
на них ориентирующихся.
Ограниченная
пределами синтагмы, тавтология как упорядочивающий прием является организующим
фактором как ее ритмико-звукового, так и смыслового аспекта. Практически все
синтаксические связи, все узлы дерева предложения в фольклорном тексте могут
быть манифестированы тавтологическими элементами.
Nomnomin + Vbfin
Обдождят да
мелки дождички (Б., 36), lis mañ, motinyte, visi lieteliai (LT, 521)
'издождят меня, матушка, все дождички', skaudus lietutis lijo (R., 24)
'жестокий дождичек дождил', mаnе visi lašeliai užlašės (J.,
321) 'меня все капельки закапают', кокоша во сыром бору коковать стане (Б.,
173), не кукушка ли кукует, не воркушка ли воркует (К. пр., 63) (идентичный
образ литовской причети приема тавтологии не использует: raiba gegute kukuoja
'пёстрая кукушка кукует'), родители отродали, родители спородили (Б., 10), приовеют
ветры буйные (Б., 50), виют ветрышки на широкой на улице (Б., 114, также Б.
127, 132, 157 и т. д.) (семантически тождественный образ литовской причети
строится не на тавтологических элементах: pūs man, motinyte, visi
vėjeliai - LT, 521; Vėjalis pucia ir lietutis lyja - R., 16); kur
raud raudojeliai 'где вопят вопленички'; raudojos rauda (J., 351); išaus
ausri ausrele (LT, 523) 'зазорилась рассветная зоренька'; што за чюдошко-то мне
да причюдилося (Б., 27); kamaroj kalviukai kala, grynyčioj siuvėjai siuva
(J, 347) 'в чулане кузнецы куют, в избе швеи шьют'. На сквозном использовании
тавтологии могут строиться обширные фрагменты, а также тексты целиком: ...kur
dambruojdambrelės Nepučiamos, Kur kankliuoj kanklelės
Netrankomos... Užgriuvo griūvelė Negriūvanti, Užlinko
liepelė Nelinkstanti (J., 329, см. также J., 373).
Конструкцию с
пассивным глаголом (Nomnomin + Vbfin. passiv (следует, видимо, считать
вторичной и трансформировавшейся из конструкции Vbfin + Nomacc (рассматриваемой
обычно как figura etymologica): едина да видно думушка ведь сдумана (Б., 196),
ср. предположительно исходное для нее: думу думать, dūmą dūmoti:
sudūmojau sau dūmelę.
Возможны два
варианта, обусловленные введением признака негативности к каждому из элементов
конструкции, вызванным общей закономерностью построения более пространных
фрагментов фольклорного текста (в частности, параллелизмом конструкций):
Nomnomin +
Vbfin. negativ: буйны ветры в чистом поле не развеются (Б., 142), житие не
разживается (Б., 182) и НЕ + Nomnomin + Vbfin: не цветы да разцветаются -
сироты да оставляются (Б., 47).
И, наконец,
следует отметить здесь следующую трансформацию исходной конструкции: Nomapell +
Vbimper: Вы сповейте, ветры буйные (Б., 101, также Б. 70 и др.); рассветись да
ты яра моя свичушка (Б., 101); zvanykit zvaneliai, būbnykit būbneliai
(R., 20) 'звените, звоночки, бухайте, бубны'.
В развернутой
конструкции, включающей аттрибутивную синтагму, тавтологичными оказываются
глагол и определение к существительному:
Nomnomin + Adj
+ Vbfin
развилося, раззорилося
наше вито тепло гнездышко (Б., 73); užgriūs kalnelis
negriūvąsis, nulinks liepuželė nelinkstanti (K., 263, также
264) 'рухнет горушка нерушимая, согнется липушка несогбенная'; dar
nežaliavo žalios lankelės (К., 265) 'нынче не зеленели зеленые
лужки'; nešviecia nei šviesi saulałe (R., 52) 'не светит светлое
солнышко'.
Vb + Nomacc
Литература о
figura etymologica, рассматривающая этот феномен преимущественно в историческом
и диахроническом плане, огромна2
. Предполагая в
дальнейшем специально обратиться к использованию этого приема в
балто-славянской погребальной причети, здесь целесообразно лишь списком
привести корпус соответствующих литовских и русских конструкций, игнорируя их
словообразовательное многообразие в конкретных текстах: bėdą bedavoti
- горе горевать, dainą dainuoti, giesmę giedoti - песню петь,
darbą dirbti - работу работать, дело делать, dovaną dovanoti -
подарки дарить, dūmą dūmoti - думу думать, kalbą
kalbėti - разговоры разговаривать, kelią keliauti и семантически
близкое рус. тропу тропить, miegą miegoti и sapną sapnuoti
соответствуют русской конструкции с творительным падежом спать (непробудным,
сладким и под.) сном, mįslę minti - загадку загадать, mūrą
mūravoti-дом домить, rangą rengti - снаряжение снаряжать, raštą
rašyti - письмо писать, vargą vargti - горе горевать, а также лит.
buitį būti, karą kariauti, mastą mastyti, raudą
raudoti и др. и рус. пир пировать, год годоватъ, неделюшку неделевать, шутку
шутить, потерять потеряшечку, потерю и др.
Vbfin + Nomobl
Доминирование
здесь конструкции с творительным падежом является косвенным свидетельством ее
архаичности и в известной степени параллельности конструкции с винительным
"внутреннего объекта" (ср. к этому указанное выше соотношение лит.
sapną sapnuoti и miegą miegoti, а также порожденного под литовским
влиянием в условиях билингвизма белорусского диалектного приснать сон, с одной
стороны, и более продвинутого, нового рус. спать (беспробудным, сладким и под.)
сном3
. О kokiomis šakelėmis iššakosi...
kokiais žiedeliais pražysi? (LT, 532) 'а какими ветвями разветвишься,
какими цветочками расцветешь?'; lapais lapuoji, šakoms šakuoji (K.,
255) "листьями распускаешься, ветками ветвишься".
Как и в случае
развертывания Nomnomin + Vbfin → Nomnomin + Adj + Vbfin в описываемой
конструкции высока частотность тавтологии типа
Vbfin., imper +
Adj + Nomobl:
грубым
словечком не грубите (Б., 87); не огрубьте меня грубыим словечушком (Б., 106);
обижала тя обидныма словечушкам (Б., 132, 156); аr аš tave sunkiais darbeliais
sunkinau (R., 31) 'я ли тебя тяжелой работушкой утруждала'.
Vb + Praep +
Nomobl
Nomgen: как
повыростут до полного до возраста (Б., 156); со укладу сердце складено (Б., 52,
53).
Nomacc: не
невольте нас, желанные родители, во неволюшку (Б., 84) (более точная запись
этой конструкции
Vbnegat + Praep
+ Nomacc); не в любимую покрутушку сокручена; я на стретушку суседям не
стреталась бы (Б., 180); в белополотняны шатры он ушатрился (Б., 190);
протрубили бы во трубы золоченые (Б., 28); ir iškeliauj' tėvelis
į dideles keliones (K., 268) 'и отправляется батюшка в дальнюю
дороженьку'.
Nominstr:
dartės užrakįs mano mylimųjų su trimi rakteliais (R.,
20) 'нынче заключат мою дорогую тремя ключиками'.
Nomloc: во
крестьянской живу жирушке (Б., 192).
Лексическое
заполнение этих конструкций свидетельствует о традиционности для фольклора
приема подобного рода и его "живучести", ср., с одной стороны, модель
iškeliauti į keliones являющуюся деградацией архаичной конструкции
Kelią keliauti (čėsas keliauti tolimą kelelį į tavo
tėviškėlę) и окказиональное шатры шатрить, с другой.
Nom + Adj
В использовании
тавтологических средств эта конструкция особенно многочисленна примерами:
горюша горькая, горюша горе-горькая, вольная волюшка, светлая свитлица
(светлушка, светелочка), лесные перелески, дружны пóдружки, черные
чернила, смертная смеретушка, всякая всячина, громы гремучие, baltas
baltinėlis, ligus lygumėlis 'ровная равнинушка'; родимая родинка: мы
сберемся на родимую свою родинку (Б., 97) (на двухстах страницах текста олонецкой
причети встречается около 30 раз, между тем как синонимичные конструкции типа:
единешенька сама бы приотправилась на свою да на родиму я сторонушку - Б., 152
- единичны), старушка стародревняя (пример интересный тем, что второй элемент
удвоенным образом усиливает общий для синтагмы признак 'старость'); лит. sena
senystė 'старая старость', biedna biednystelė 'бедная бедность' (kad
аš nepanarakavotau senoj senystėłej an Pono Dzievulio, kų
aš tep pasilikįs biednoj biednystėłej - R., 18), ср.
формально иной способ выражения интенсивности в синонимичной русской
конструкции бедная победная головушка (Б., 188); лит. jaunas jaunimėlis,
ср. близкое русское спотешал да молодецку свою молодость (Б., 106); razumnas
razumėlis 'разумный разум': cik dar n'išmokinai razumno
razumėlio (R., 10) при рус. учиться уму-разуму.
Vb + Adv
Жалобно жалеть,
нарядно наряжать (П. Пин., 141), далеко мое желанье удаляется (Б., 65), они
ласково меня да приласкали (Б., 30), я бы по часту туда стала учащиватъ (Б.,
20), см. также примеры иных частей речи с обстоятельственными значениями: я бы,
летяци дорожку пролетела бы, я прячуци путь широку припрятала (Б., 149), во
торопях да ты ведь время торопила (Б., 94).
Nom + Nom
Эта конструкция
с размытыми структурными границами включает по крайней мере несколько моделей
синтагм: простое существительное + его префиксальная форма: без ума хожу
победна нонь без разума (Б., 101); существительное + его суффиксальная форма
(чаще всего диминутивная): piktumas piktumėlis; vargs ant vargelio, vaiks
po vaikelio (K., 261) 'горе на горюшко, ребенок за ребеночком'; долит тоска
великая тоскичюшка (Б., 11); я ходила на родину свою родинку (Б., 89);
соединение в одной синтагме разных суффиксальных дериватов одного корня: сродчи
- сродники и под.
Vbfin + Vbinfin
Говорить буде
горюша уговорить (Б., 156); уж мне ждать будет - не дождатися, глядеть - не
наглядетися (Б., 174), mindžiot' mindžioja 'топтать топчет' (К.,
255).
Приведенные
примеры использования тавтологических средств при создании фольклорного текста
касались дублирования в той или иной степени формы слова. Упорядочивание текста
может осуществляться и иным образом, а именно дублированием ключевого
семантического признака синтагмы. Так возникает, условно говоря,
"семантическая тавтология", эпанод, по терминологии старинных
риторик. Не касаясь здесь случая типа пути-дороги, род-племя и под.,
относящегося к сфере языковой синонимии и рассмотренного в другом месте 4
,
здесь целесообразно остановиться на более сложном виде дублирования смысла в
синтагме.
Глагольная синтагма: Как умом-то я подумала (Б., 50), раздумалась печальным
умом-разумом (Б., 143, 144 и др.) - дублируется семантический признак
"ментальность". Не проговоришь одного слова-единого (Б., 53), не
спроговорашь единого словечушка (Б., 90), ko gi nežiūri gražiom
akelėm, ko gi nekalbi mеilių žodelių (LT, 537) 'что же ты
не глядишь прекрасными очами, что же ты не промолвишь любезных словечек', kas
į mane prakalbės meiliu žodeliu (LT, 519) 'кто заговорит со мной
ласковыми словечками?', tu man nepratari nei vieno žodeliu (R. 56) 'ты мне
не молвишь ни единого словечушка'.
Атрибутивная синтагма: домовище упокойное, могилушка умершая,
тюрьма заключевная, хоромное строеньицо, село деревенское, сугрева моя теплая,
во почете была белая лебедушка все у этой холостьбы да неженатой (Б. 129) и т.
д.
В ряду
различных способов организации фольклорного текста (семантический и
синтаксический параллелизм, звуковое подобие, использование синонимических
средств и т. д.) тавтология достигает эффекта усиления одновременным
дублированием формы и смысла. Об эффективности этого приема говорит высокая
частотность его употребления. Так, в тексте олонецкой причети объемом в 1125
строк тавтология используется около 90 раз, т. е. одно употребление приходится
в среднем на 12 строк.
Список
литературы
1 Причитания
Северного края, собранные Е. В. Барсовым. Ч. I. Плачи похоронные, надгробные и
надмогильные. М., 1872 (в дальнейшем Б.); Смирнов В. Народные похороны и
причитания в Костромском крае. Кострома, 1920 (К. пр.); Обрядовая поэзия
Пинежья. М., 1980 (П. Пин.); Lietaviškos dainos. Užrašė A.
Juška, t. III. Казань; Lietnvių tantosaka, t. II. Dainos. Vilnius;
Lietuvių raudos iš visnr snrinktos su d-ro J. Basanavičiaus
prakalba. Vilniuje, 1926 (R.); Prūsijos Lietavių Dainos. Snrinko...
V. Kalvaitis. Tilžeje, 1905 (К.)
2 Иванов Вяч.
Вс. Использование для этимологических исследований сочетаний однокоренных слов
в поэзии на древних индоевропейских язы-ках. - Этимология. 1967. М., 1969 (с
литературой вопроса). Применительно к литовскому материалу см. специальные
работы: Range J. Sprachlich-stilistische Untersuchung zur "Figura
etymologica" in den litauischen Dainos - Baltistica, XII (2), Vilnius,
1976; XIII (1), Vilnius, 1977; Aleksynas K. Lietuvių liaudies dainų
kalbinės stilistlnės ypatybės. - Literatūra ir kalba. XI
Vilnius, 1971.
3 О
параллельной употреблении конструкций с винительным и творительным (типа лит.
jis mirė savo mirtimi и рус. умереть своей смертью) в языках
балто-славянского ареала см.: Иванов. Вяч. Вс. Ор. cit., с. 41-42; Топоров В.
Н. Из области балто-славянских фольклорных связей. - Lietuvių kalbos
klausimai, VI. Vilnius, 1963.
4 Невская Л. Г.
Синонимия как один из способов организации фольклорного текста. - Славянское и
балканское языкознание. М., 1983.
5. Невская Л.Г.
Тавтология как один из способов организации фольклорного текста
|
