Диплом: Поэзия С. Есенина и А.В. Кольцова
Диплом: Поэзия С. Есенина и А.В. Кольцова
- 2 -
СОДЕРЖАНИЕ
Стр.
ВВЕДЕНИЕ.................................................. 3
ГЛАВА I. С.ЕСЕНИН - ПРЕДСТАВИТЕЛЬ НОВОГО ПОКОЛЕНИЯ
КРЕСТЬЯНСКИХ ПОЭТОВ.............................. 6
1. Крестьянская поэзия начала XX века.
Проблема преемственности........................ 6
2. Мотивы ранней лирики С.Есенина.................. 9
3. Стилистические особенности поэзии С.Есенина..... 17
ГЛАВА II. ФОЛЬКЛОРНЫЕ ИСТОКИ ТВОРЧЕСТВА С.ЕСЕНИНА......... 27
1. Народно-поэтические начала в лирике С.Есенина... 27
2. Традиции А.Кольцова в художественной
интерпретации С.Есенина......................... 52
ЗАКЛЮЧЕНИЕ................................................ 62
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА................................. 65
.
- 3 -
я2ВВЕДЕНИЕ
В последние годы возрос интерес ученых к проблемам
литературы начала XX века, усилилось стремление изучить такие
моменты литературного процесса, которые раньше в силу сложившихся
социально-исторических условий освещались частично или негативно.
В настоящее время пересматриваются прежние концепции об отдельных
творческих индивидуальностях и о соотношении художественных
тенденций разных направлений. В числе художников, чья личная и
поэтическая судьба находится в центре внимания российского
литературоведения, следует назвать С.А.Есенина.
Интерес русского читателя к творчеству этого замечательного
мастера слова не удалось подорвать даже массовыми запретами.
С.Есенин уже давно возвращен в отечественную литературу.
Современный читатель с трудом представляет его в числе "закрытых"
авторов. Тем не менее не так просто разобраться в его творческом
пути, в своеобразии художественной системы, в творческих связях,
причинах разноречивого восприятия есенинских стихов его
современниками, и главное - в истоках его таланта. Это и явилось
главной причиной выбора темы дипломной работы.
В представленном исследовании рассматривается поэзия
С.А.Есенина в контексте народно-поэтических традиций. Есенин одно
время был близок к поэтам, образующим новокрестьянское
направление. О состоянии этого "вида" поэзии идет речь в одном из
разделов первой главы. Определяющей посылкой является следующая:
с какой бы литературной группой С.Есенин ни входил в контакт, он
всегда настаивал на независимости. Так, до конца дней оставаясь
поэтом "золотой бревенчатой избы", он не хотел называться
- 4 -
крестьянским поэтом. Подписывая декларацию имажинистов, он тоже
не чувствовал себя связанным их программой.
Творческий путь С.Есенина охватывает полтора десятилетия.
Однако он необычайно насыщен художественными поисками,
экспериментами. Стремясь к максимальной адекватности воплощения
своих замыслов, С.Есенин обращается к разным литературным жанрам.
Песенность его лирики, ее гармоничность сосуществовать с явными
диссонансами, сочетанием несочетаемого в образах, звуках,
красках. Исповедальность не исключала диалога, столкновения
позиций. Пророчество и хулиганство в стихах звучали в унисон.
я_Материаломя. для данной дипломной работы послужила поэзия
С.Есениа, воспоминания современников о нем, литературоведческие
работы о творчестве поэта. Главный упор делается на анализ ранних
поэтических произведений С.Есенина. При необходимости
привлекаются его стихи 20-х годов.
я_Цельюя. настоящей работы является освещение творчества
С.Есенина в контексте народно-поэтических традиций.
Поскольку новокрестьянская лирика и ранний Есенин наследуют
художественно-эстетические принципы крестьянских поэтов, то линии
традиций соотносительные связи установлены с творчеством
А.Кольцова.
Достижение предполагаемой цели связано с решением частных
я_задач:
1) показать влияние крестьянской поэзии на новокрестьянскую
и определить ее место в литературе начала XX века;
2) рассмотреть мотивы ранней лирики С.Есенина и выявить
стилистические особенности его поэзии;
3) изучить фольклорные истоки творчества С.Есенина (с опорой
- 5 -
на русскую устно-поэтическую традицию и лирику А.Кольцова).
Концепция дипломной работы строится на основе имеющихся по
проблеме исследований Е.Наумова, Козловского, Ю.Прокушева,
А.Марченко, В.Мусатова, Н.Шубниковой-Гусевой и др.
Творчески осмыслены и новые подходы к анализу произведений
Есенина, и его жизненным и философским ориентациям, предложенные
в исследованиях Н.И.Неженца и А.В.Занковской.
я_Методы исследованияя. опираются на принципы историко-
функционального, сравнительно-сопоставительного, семантико-
стилистического изучения литературных явлений.
Дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения,
списка использованной литературы.
.
- 6 -
я2ГЛАВА I. С.ЕСЕНИН - ПРЕДСТАВИТЕЛЬ НОВОГО ПОКОЛЕНИЯ
я2КРЕСТЬЯНСКИХ ПОЭТОВ
1. Крестьянская поэзия начала XX века.
Проблема преемственности.
Крестьянская поэзия - исключительно самобытное и сложное
явление в отечественной литературе. Она возникла как одна из форм
сближения устно-поэтической традиции с письменной.
В XIX в. певцов из народа обычно называли самоучками. Они не
всегда получали школьное образование, грамоте учились
самостоятельно. Условия жизни затрудняли знакомство крестьянских
поэтов с большой литературой. Круг их чтения был ограничен
дешевыми "народными книгами", сборниками песенной и сказочной
поэзии, отдельными светскими и религиозными изданиями.
И все же в прошлом столетии многие поэты из крестьян уже
приобщились к книжной словесности. Наиболее талантливые из них -
А.Кольцов, И.Никитин, И.Суриков, сочинения которых не только
остались в истории литературы как индивидуально-авторские, но и
вошли в сокровищницу национальной песенной культуры.
Крестьянские поэты XIX в. были уже не певцами в традиционном
понимании слова, а людьми, хорошо знакомыми с настоящим
литературным искусством. Они не порывали родственных связей с
фольклором и вместе с тем ориентировались в своем творчестве на
конкретные достижения классической поэзии.
Постепенно крестьянская поэзия все дальше отходила от устной
традиции и становилась письменной литературой. Народные
стихотворцы все чаще записывали свои строки, а реже пели.
- 7 -
Изменилась и география их поэтической деятельности: если в начале
и середине XIX века они печатались преимущественно в Петербурге и
Москве, то в последующие десятилетия в связи с развитием в стране
типографского и газетного дела их произведения стали широко
публиковаться на страницах местных, провинциальных изданий.
1880-1900-е годы не выдвинули из среды крестьян
сколько-нибудь крупных поэтов. Однако авторы, пришедшие тогда в
литературу, во многом подготовили почву для творчества своих
особо даровитых последователей - Н.Клюева, С.Клычкова,
А.Ширяевца, А.Орешина, С.Есенина. Идеи старой крестьянской лирики
возрождались на ином, более высокохудожественном уровне. Любовь к
природе, внимание к народному быту и особенностям национального
характера определили стиль и направление поэзии нового времени. В
ее песнях чувствовались и кольцовская удаль, и суриковская
задушевность, и никитинская боль...
"Социальная база новокрестьянских певцов была значительно
шире и демократичнее, наследуемые ими поэтические традиции
многообразнее, хотя грани, разделяющие их со своими
предшественниками, не были особенно резкими. Как и прежде, поэты
из народа писали не столько о своей личной судьбе, сколько о
судьбе крестьянства в целом. В их произведениях звучал живой
голос хлебопашца, облекаемый в традиционные словесно-образные
формулы, уходящие своими истоками в языческую мифологию и
апокрифические предания"[ ].
В то же время новые художники стали проявлять интерес к
национально-исторической и национально-эстетической основе
русской жизни. Поэты из народа создали в начале XX в.
высокохудожественную лирику. Переживания ее героев нередко
- 8 -
поднимались до той высоты философско-образных обобщений, какой
отличалась классическая поэзия. Тема любви и родной природы,
раздумья о характере человеческого бытия сделались в этой лирике
ведущими. Авторы не только видели мир огромным, но и находили
яркие средства для его изображения.
Правда, общечеловеческое в их стихах и песнях непременно
преломлялось сквозь специфически крестьянское. Своеобразные
отношения установились у новокрестьянских писателей с большой
литературой. В отличие от суриковцев они уже не называли себя
самоучками, наоборот, их поэтическая мысль и архитектоника стиха
оказались на уровне самых высоких достижений русской поэзии XX в.
В.Львов-Рогачевский писал о поэтах есенинского круга так: "Они...
принесли нам в литературу жемчужины природных слов, народных
песен, сказаний, и за этот дорогой подарок должна сказать им
спасибо русская литература"[ ].
Творчество новокрестьянских поэтов свидетельствует о росте
народного самосознания, о желании социальных "низов" выразить
свое отношение к современным национально-общественным проблемам.
Оно было одной из форм приобщение народа к активной духовной
жизни в новых исторических условиях.
.
- 9 -
2. Мотивы ранней лирики С.Есенина.
Всего 20 лет было Есенину, когда появилась первая книга его
стихов. Сборник "Радуница" вышел в ноябре 1915 года с датой на
обложке - 1916 год. Как в геологическом разрезе видим мы в этом
сборнике различные пласты, резко очерченные, не перемешанные
между собой, соприкасающиеся лишь своими поверхностями: наслоения
впечатлений различных периодов жизни, начиная с отроческих лет.
Значительная часть сборника "Радуница" - это стихи, идущие
от жизни, от знания крестьянского быта. Главное место в них
занимает реалистическое изображение деревенской жизни. Наиболее
характерное из них - стихотворение "В хате":
Пахнет рыхлыми драчонами
У порога в дежке квас,
Над печурками точеными
Тараканы лезут в паз. [ ]. ["В хате", 1914].
Зарисовки крестьянского быта встречаются и в других стихах
сборника. Старый дед беспрерывно хлопочет по хозяйству: чистит
ток, убирает сорную траву, роет канаву:
Старый дед, согнувши спину,
Чистит вытоптанный ток
И подонную мякину
Загребает в уголок. [ ]. ["Дед", 1915].
Девушка собирается выходить замуж:
Я надену красное монисто,
Сарафан запетлю синей рюшкой,
Позовите, девки, гармониста,
Попрощайтесь с ласковой подружкой. [ ].
- 10 -
["Девичник",1915].
На кладбище совершается поминальный обряд:
Заслонили ветлы сиротливо
Косниками мертвые жилища.
Словно снег, белеется коливо -
На помин небесным птахам пища. [ ].
["Поминки", 1915].
Весенняя толчея царит на ярмарке ("Базар")... Эти
стихотворения отличаются правдивостью, точными бытовыми деталями.
Они говорят о том, что Есенин не проходил мимо реальной жизни,
любовался ее пестрыми картинами.
С чем отлично был знаком Есенин с ранних лет, что навсегда
запало в его душу - это картины родной природы, среди которой
провел он детство и юность:
Край любимый! Сердцу снятся.
Скирды солнца в водах лонных.
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных.[ ]. [19 ]
Самая сильная сторона сбоника "Радуница" как раз и заключа-
лась в лирическом изображении русской природы, которую так хорошо
видел и глубоко чувствовал поэт.
Сила есенинской лирики заключается в том, что в ней чувство
любви к родине всегда выражается не отвлеченно и риторично, а
конкретно, в зримых образах, через картины родной природы.
Часто пейзаж не вдохновляет. Поэт с болью восклицает:
Край ты мой заброшенный,
Край ты мой, пустырь.
Сенокос нескошенный,
- 11 -
Лес да монастырь.[ ]. [1914]
У Есенина много печальных и безрадостных картин, которые
правдиво отражали состояние деревни в ту пору. И тем сильнее
лювоь к этому бедному краю:
Черная, потом пропахшая выть,
Как мне тебя не ласкать, не любить?
..................................
Оловом светится лужная голь...
Грустная песня, ты - русская боль.[ ]. [1914]
Но любовь Есенина к родине порождалась не только грустными
картинами нищей крестьянской России. Он видел ее и другой: в
радостном весеннем убранстве, с пахучими летними цветами и
травами, с бездонной синевой небес, с прихотливо извилистыми
реками, веселыми рощами, с малиновыми закатами и звездными
ночами. И поэт не жалел красок, чтобы ярче передать богатство и
красоту русской природы:
Опять раскинулся узорно
Над белый полем багрянец...[ ]. [1916]
Или:
В темной роще на зеленых елях
Золотятся листья вялых ив. [ ] ["Мечта", 1916]
В разнообразные тона окутана Россия в стихах Есенина:
Ярче розовой рубахи
Зори вешние горят.
Позолоченные бляхи
С бубенцами говорят. [ ] [1915]
Пейзаж Есенина - не мертвые безлюдные картины. Пользуясь
словами Горького, можно сказать, что в него всегда "вкраплен
- 12 -
человек". Этот человек - сам поэт, влюбленный в родной край.
Есенин приближает к нам природу, олицетворяя ее: "Черемуха машет
рукавом", а в зимнюю стужу "Словно белой косынкой подвязалася
сосна". Он пишет:
Я навек за туманы и росы
Полюбил у березки стан,
И ее золотистые косы,
И холщевый ее сарафан. [ ]. [19..]
В то же время Есенин переносит явления природы на человека,
широко пользуется этим приемом для его характеристики.
...С алым соком ягоды на коже,
Нежная, красивая, была
На закат ты розовый похожа
И, как снег, лучиста и светла. [ ]. [19..]
Изображение человека в общении с природой дополняется у
Есенина еще одной весьма заметной особенностью - любовью ко всему
живому. В стихах Есенина животные наделены человеческими
чувствами. Они как бы "родня" человека: "И зверье, как братьев
наших меньших, Никогда не бил по голове", - писал Есенин. С
необычайной любовью и жалостью писал он о животных. Его "Песнь о
собаке", которую он читал Горькому, глубоко тронула писателя. В
очерке "Сергей Есенин" Горький вспоминал: "Я сказал ему, что, на
мой взгляд, он первый в русской литературе так умело и с такой
искренней любовью пишет о животных"[С.63-64]. Об этом можно
судить и по стихотворению "Корова":
...Сердце неласково к шуму,
Мыши скребут в уголке.
Думает грустную думу
- 13 -
О белоногом телке [ ]. ["Корова", 1915]
Это стихи человека, любящего все живое, смотрящего на мир,
как на единое целое.
В таком взгляде были отголоски очень древнего представления
о человеке и природе, надолго удержавшегося в сознании
крестьянства. Эти традиционные представления оказались
непреходящими по своей этической значимости.
Таковы наиболее характерные мотивы раннего творчества
Есенина, прозвучавшие в его первом сборнике "Радуница" и других
стихотворениях 1910-х годов. Многие из них получат свое
дальнейшее развитие в последующем творчестве поэта.
Есенин выступил с лирикой, в которой звучали крестьянские
мотивы, тогда, когда в русской поэзии уже существовала давно
сложившаяся традиция выражения крестьянского самосознания. Тяжкий
труд, горькая жизнь и надежда на счастье многократно отозвались в
стихах русских поэтов.
Значимость произведений Есенина определяется позицией
лирического "я", его соотнесенностью с природой, со всей
окружающей стихией бытия. С другой стороны, природная сущность -
не фон, не второстепенный элемент общей композиции. Она -
последнее духовное пристанище поэта.
Природа в стихах Есенина живее, сочнее, многокрасочней, чем
она теперь, настоящая. У него она не обессилена, не обескровлена
и не отравлена, горло ее еще не сдавили каменными, т.е.
бесчувственными руками. Есенин, как никто, пристально разглядел
этот момент ее доживания, ее предсмертного яркого пылания и со
всею страстью запечатлел его, потому что знал: завтра будет
совсем иное, завтра из нее выбьют душу, живой огонь, впрягут его
- 14 -
в оглобли бытовых надобностей и удобств. Как безутешно рыдало его
сердце, когда он видел, как несут топить в прорубь лишних щенят,
как на глазах коровы треплется по ветру шкура ее теленка, как
режут под горло лебединые шеи колосьев и от живых растений
остаются избитые, искромсанные кости, как тысячи пудов конского
мяса (когда-то прекрасных скакунов) отдают за железное чудовище -
паровоз. Расчет и алчность побеждает стихию, буйство сил и
яркость цветения сковывает железобетонная необходимость.
Одна-единственная и последняя отрада для Есенина - природа.
Кажется, он не предъявил ей ни одной претензии, не высказал ни
одного осуждающего слова. Она для него осталась последним
прибежищем, храмом, за порогом которого он оставлял все свои
раздражения, слепой гнев и горькие обиды. Сама природа - нечто
бессловесное и без расчета прекрасное, что не может нанести обид,
что ничего не требует взамен за любовь к ней. Природа стала для
него материнским домом, она заменила все остальное, к чему не
лежала душа - и прежде всего город. Но природа - это и не
деревня, к которой он тоже в общем посторонен. Деревня вначале у
Есенина неприглядная, бедная: ветхая избенка, бедность, горе и
гнет, нужда и голод, не слышно веселых песен, плачет вьюга у
ворот и т.д. Самая светлая картина деревни - стихотворение "Село"
(из Тараса Шевченко) 1914 года: тут белеют хаты, цветут сады,
кругом поля и лес, "полный сказок и чудес", на горе красуются
палаты, а "в небе темно-голубом Сам бог витает над селом"
Характерно, что село это не рязанское, не реальное, а украинское
и даже литературное, по памяти взятое из Шевченко. А потом он
часто видит деревню издали, извлекает ее приметы из собственных
ностальгических воспоминаний, она является ему как бы сквозь
- 15 -
дымку, сквозь пелену отработанных книжных слов. Если город - это
каменная пещера, капилище соблазнов, зла и пороков ("Забудь, что
видел, и беги!"), то перед деревней он шапку снимает с поклоном,
он будто в молитве обращается к ней:
О будь мне матерью напутною
В моем паденье роковом [ ].
"Природа, деревня, Русь - на этой осевой линии выстраиваются
лучшие, цветные чувства Есенина,из них, как из мрака, возникает
его утопическая Ирония. Однако после возвращения из Америки он
снова, как и в ранних стихах, видит свою неприглядную, свою
обиженную и обманутую деревню. Поднимая в праздник 1 Мая первый
бокал за Совнарком, второй - за рабочих, третий бокал он пьет "За
то, чтоб не сгибалась в хрипе Судьба крестьян". Свобода
обернулась удушием, песня радости - хрипом. Приехали... "Душа моя
устала и смущена от самого себя и происходящего, - пишет он
Клюеву. - Нет тех знаков, которыми бы можно было передать все,
чем мыслю и отчего болею". Опьянение революцией, Инонией
оборачивлось тяжким похмельем реального социализма" [ ]
Есенин всегда находит такое слово, которое погружает нас
внутрь природных стихий - полыхающая заря, напористый ветер,
бескрайняя весна, самозабвенное пенье соловья, бушующее цветенье
и т.п. Он не живописует природу, глядя на нее со стороны, на
расстоянии, а весь растворяется в красках и звуках, увлекая и нас
за собой в эти стихии: "Сад полышет, как пенный пожар",
"Рыдалистая дрожь неотлетевших журавлей", "Несказанное, синее,
нежное", "отговорила роща золотая" и т.д. Он любит не статичные,
отвердевшие краски, а как бы всполохи, текучесть всего и вся,
живую природную динамику, выражая через нее этапы человеческой
- 16 -
жизни. Часто употребляя отглалольные существительные, он
добивается того, что вся природа у него живет, источает душу,
льется музыкой, полыхает красками. Он умеет удивить, озадачить
словом, но таким словом, которое привлекает тем, что стоит за ним
(березь, цветь, мреть, стынь, бель и т.п.), а не самим собою, как
у футуристов. Язык Есенина близок древнерусскому, той его поре,
когда слово как бы прирастало к предмету и явлению и несло в себе
живое неутраченное представление.
.
- 17 -
3. Стилистические особенности поэзии С.Есенина.
Лирика Есенина переносит нас на деревенское приволье. Это
неисчерпаемая в своей красоте жизнь природы. В ранних стихах мы
встретили много таких зарисовок, которые можно назвать как бы
маленькими лирическими этюдами или картинами деревенской жизни:
"В хате", "Пороша", "Береза" и др. А некоторые юношеские опыты
(как, например, "Моя жизнь") носят и просто подражательный
характер.
Но не такого рода произведения определяют лирический облик
поэта. Очень скоро Есенин обретает свое необыкновенное, как
выразился о нем А.Серафимович, "изображения тончайших
переживаний, самых нежнейших, самых интимнейших"[ ]. В его
стихах и любовь к родному краю, и нежное чувство природы,
выраженное удивительно свежими и точными сравнениям, и ликующее
чувство любви к этой красоте вокруг, и грусть, что красота так
скоротечна, и, наконец, желание как бы раствориться во всей
неповторимой прелести мира, куда только один раз в жизни приходит
человек.
В более поздние годы Есенин своей игре в словесную живопись,
своим приемам яркой образности захотел придать форму целой
теории. В брошюре "Ключи Марии" (1918), в статье "Быт и
искусство" (1921) Есенин доказывал, что в основе всякого
искусства лежит прежде всего образ, который и составляет суть
русского народного творчества. В те годы, когда будущий поэт еще
учился в спас-клепиковской школе, он познакомился со "Словом о
полку Игореве". Позже в Москве Есенин прочитал три тома
известного труда русского ученого-фольклориста А.Афанасьева
- 18 -
"Поэтические воззрения славян на природу". "Слово о полку
Игореве" с юных лет произвело огромное впечатление на Есенина.
Оно, "Слово", стало для поэта не только источником
художественного наслаждения, предметом для подражания, но
доказательством яркости образного мышления нашего народа.
"Поэтические воззрения" Афанасьева явились неисчерпаемым кладезем
поэтических легенд, поверий, облеченных в удивительные и смелые
образные формы. В лирических стихах Есенина обращает на себя
внимание одухотворенность мира. Предмет, который он рисует, и
прежде всего природа, всегда движется. Отсюда обилие отглагольных
форм. К примеру, месяц сравнивается с кудрявым ягненочком,
"гуляет" в голубой траве. Рога месяца, отразившегося в затихшем
озере, "бодаются" с осокой. Если взглянуть на озеро "с тропы
далекой", то покажется, что "вода качает берега". Полынь не
пахнет, а "веет запахом", сад не цветет, а "колышет, как пенный
пожар" и т.д.
Такое восприятие окружающего мира, звезд, цветов, деревьев
как чего-то одушевленного, движущегося и превращающегося одно в
другое, такое представление, выраженное в поэтических образах,
Есенин тоже, конечно, почерпнул в народных сказках, поверьях,
мифологии.
Вся система образов Есенина зиждется на этом чувстве
движения и превращений, совершающихся в мире, зиждется на чувстве
единства человека с природой, со всем живым на земле. Однако,
мысль о том, что мир и человек находятся в дороге, подводили
поэта к другой мысли - о конце этого движения, о смерти. Уже в
"Подражанье песне" поэт - пятнадцатилетний юноша, - рассказывая о
прекрасной девушке (она поила коня "из горстей в поводу"),
- 19 -
заканчивает свое стихотворение сценой, как эту девушку несут мимо
его окон хоронить. Такова правда жизни у Есенина: красивое, как и
вся жизнь, скоротечно, непрочно. Горький акцент сопровождает
лирику Есенина на всем его пути: "Будь же ты вовек благословенно,
что пришло процвесть и умереть"[ ].
Близость Есенина к традициям устной народной поэзии
сказалась в том, что у него, особенно в ранний период, ощутима
перекличка с Алексеем Кольцовым. Можно напомнить такие стихи, как
"Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха...", "Гой ты, Русь,
моя родная...", "Хороша была Танюша, краше не было в селе...",
"Девичник" и др. Образ девушки в стихотворении "Не бродить, не
мять в кустах багряных..." тоже напоминает русских девушек у
Кольцова. Даже излюбленный есенинский образ русского озорного
удальца восходит к кольцовскому "Удальцу". Наконец, самый
характер поэзии невольно приводит на память слова Белинского о
"простолюдине-самоучке", ставшем большим русским поэтом.
Белинский писал, что Кольцов "и по своей натуре, и по своему
положению был вполне русский человек. Он носил в себе все
элементы русского духа, в особенности страшную силу в страдании и
в наслаждении, способность бешено предаваться и печали и веселию
и, вместо того, чтобы падать под бременем самого отчаяния,
способность находить в нем какое-то буйное, удалое, размашистое
упоение..."[ ].
Сегодня стало общеизвестной истиной, что поэтика Есенина
близка народной песне. Но в стилистике Есенина можно различить
целый ряд слоев, сравнительно быстро сменявших один другого.
Одним из наиболее ранних стилистических слоев было тяготение к
древнерусской, архаической речи (например, "Песнь о Евпатии
- 20 -
Коловрате"). Есенин привлекает для построения образов
древнерусские названия, связанные с охотой, рыбной ловлей,
земледелием, воинским делом. Так, например, облака еще мальчик
Есенин сравнивает с птицеловными сетями ("облачные вентери"), он
использует как изобразительное средство такие древние слова, как
"лонешный" (т.е. прошлогодний), "пыжня" (т.е. мелкий кустарник на
поле), "дикомысть" (т.е. певчая птица). Тяготением к архаике
можно объяснить и сокращение гласных (например, "гленище" вместо
"голенище"). Или, например, то, что одно время Есенин в ряде
прилагательных ("жолтый", "чорный" и др.) "е" переводит на
древний лад в "о".
Еще одна группа стилистических приемов Есенина связана с
установкой на романтизацию деревенского бытия и со стремлением
выразить красоту сильного лирического чувствования (например,
чувства восхищения природой, влюбленности в женщину, любви к
человеку, к жизни), красоты бытия вообще. Эти образы чаще всего
носят зрительный, красочный характер. Есенин словно направляет на
изображаемый предмет ярчайший спектр самых чистых и сильных
тонов. Если Есенин говорит о том, что и его коснулся новый свет,
то "все равно остался я поэтом золотой бревенчатой избы". Вообще
"золотой" и "синий" - самые любимые цвета поэта. Золотой блеск
переливается в его стихах, переходя от солнца к соломе, волосам,
молодости, жизни, женщине и т.д.:
"сердце станет глыбой золотою"[ ],
"Эх ты, молодость, буйная молодость,
золотая сорвиголова"[ ],
"Синий свет, свет такой синий!
В эту синь даже умереть на жаль"[ ].
- 21 -
Синее струится во всем: "синий май", "несказанное, синее,
нежное...", " Предрассветное. Синее. Раннее...", "воздух
прозрачный и синий..." и т.д. Золотое становится "желтым", синее
- голубым и "черным". Цвета характеризуют предмет, смешиваются,
играют.
Народно-фольклорная струя в поэтике Есенина и в советский
период занимает важнейшее место, стилистически определяя собой
целый ряд произведений 1925 года, как "Песня" ("Есть одна
хорошая песня у соловушки..."), "Клен ты мой опавший, клен
заледенелый...", "Сыпь, тальяночка, звонко, сыпь, тальяночка,
смело!.." и др.
Мотив прощания с юностью и сокрушения о загубленной
молодости, занимающий столь существенное место в есенинской
лирике, не составляет ее личной особенности. Тут есть немалая
доля фольклорной традиции. Она общая для Кольцова, Никитина и
Есенина.
Правильнее говорить не столько о непосредственном влиянии
Кольцова на Есенина, сколько о сближении поэтики обоих на общей
основе народной песни.
В таком же плане мы можем найти созвучие у Есенина с
Некрасовым, потому что в иных картинах деревни у Есенина
открывается тот же мир грустной, бедной , мужицкой России. Именно
такими словами Герцен когда-то характеризовал и поэзию Кольцова.
Ведь в изображении Есениным деревни есть не только идеализация,
но и глубокое постижение ее радостей и болей, ее внутренней
поэзии. И это рождено величайшим сочувствием, любовью к людям, к
природе.
Наряду с народно-фольклорным в поэтике Есенина явственно
- 22 -
развивается также то, что можно назвать пушкинским началом. Оно
близко и родственно традиции народной поэзии. Что же называется
пушкинской традицией в русской лирике?
Ее народность. Ее полноту, многосторонность изображения; в
ней ясность и красота душевного мира русского человека. Мир
пушкинской лирики обнимает множество состояний человеческой
души - от тончайших настроений безотчетной грусти до ликующей
радости жизнеутверждения; этот мир от лирики природы до
политических стихов - весь освещен любовью к человеку, к народу,
к родине. И все это заключено в форму кристаллически прозрачную,
сжатую, понятную широчайшему кругу читателей.
Много красоты и богатства таится в глубоко человечной лирике
Есенина. Удивительна способность поэта раскрывать читателю
прелесть самой жизни, заражать его великой любовью к родине,
которую он умеет вложить решительно во все, что изображает: и в
березку, и в поле, и в сноп соломы. Есенин - замечательный певец
русской природы. У каждого поэта можно выявить его главный пафос.
Это сокровенное у Есенина, составляющее внутренний, движущий
пафос его поэзии, определивший ее народность, - любовь к родине.
Она была источником поэтического вдохновения. На множество ладов
тема родины, Руси, варьируется в стихах Есенина, и свое
стихотворение "Русь советская" этот поэт заканчивает такими
строками, исполненными щемящей до боли сыновней любви:
Но и тогда,
Когда во всей планете
Пройдет вражда племен,
Исчезнет ложь и грусть, -
Я буду воспевать.
- 23 -
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названием кратким "Русь" [ ]. [1924]
Есенинское чувство родины жило в поэте не просто как
стихийное чувство, оно осознавалось им как главная черта его
творчества. И.Розанов рассказывал о своих содержательных
воспоминаниях, что поэт в 1921 году говорил ему: "Обратите
внимание ... что у меня почти совсем нет любовных мотивов.
"Маковые юбилеи" можно не считать, да я и выкинул большинство из
них во втором издании "Радуницы". Моя лирика жива одной большой
любовью, любовью к родине. Чувство родины - основное в моем
творчестве"[ ].
Существенные стилевые особенности лирики С.Есенина нередко
трактуются в духе русского национального характера. Исходя из
посылки о том, что в русской душе уживается противоположные
стихи: умиротворение и разрушение, строит свои интересные
замечания Мишель Нике [ ]. Исследователь выдвигает в качестве
основных есенинских начал "тишину" и "буйство". Каждая из этих
категорий в разные годы творчества получает у поэта емкое
философское наполнение.
"Тишина", в смысле покоя, безмятежного состояния,
умиротворенности, и слова тишь, тихий, встречаются около 90 раз в
поэтических произведениях, чаще всего в описании пейзажа и
определении душевного состояния поэта (связанного, как правило, с
природой). Есенинская тишина имеет и запах, и форму, она
осязательная и живая: поэт будет "грустить в упругой тишине"
("Опять раскинулся узорно...", 1916), "Изба-старуха челюстью
порога // Жует пахучий мякиш тишины" ("О красном вечере
- 24 -
задумалась дорога..." (1916)). В тишине поэт внемлет песне, в ней
отчетливее выступают все звуки: "тишина поет" ("Отчарь").
Тишина - естественное состояние природы, в ней происходит тайная
ее жизнь: "Тихо льется с кленов листьев медь" ("Не жалею, не
зову, не плачу...", 1921). Поэт-странник бредет "Под тихий шелест
тополей" ("Без шапки, с лыковой котомкой..." (1916)). Вода ("Тихо
дремлет река" [Ночь, 1911-1912]), лес, долина, солнце, ветер,
вечер, закат ("Златое затишье"), осенний месяц - все излучает
"тихий свет", все наполнено "нездешним светом": "Тихий сумрак,
ангел теплый, Напоен нездешним светом" ("Даль подернулась
туманом...", 1916). Сами предметы (они же одушевленные) окутаны
тишиной: "Тихо дремлют в тумане плетни" ("Гаснут красные крылья
заката..." [1916]). Родной край - как и вообще есенинская Россия
- покоится в тишине и дреме: "О край дождей и непогоды, Кочующая
тишина" [1917], "тих мой край после бурь, после грох"
("Несказанное, синее, нежное...", 1925). Душа Есенина наполнена
этой тишиной: "В сердце почивают тишина и мощи" ("Задымился
вечер...", 1912). Тишина - идеал, к которому стремится поэт: "Я
хочу быть тихим и строгим. Я молчанью у звезд учусь" ("Песни,
песни, о чем вы кричите?.." [1917-1918]). И радость - тихая, не
громкая: "тихая радость - Все любя, ничего не желать"
("Закружилась листва золотая...", 1918), Наконец, смерть
представляется как уход в иной мир, где тоже царит тишина: "Мы
умираем, Сходим в тишь и грусть" (1924). "Тайная тишина"
приобретает эсхатологический смысл: "Мы теперь уходим понемногу
// В ту страну, где тишь и благодать" (1924). Тишина - атрибут
"отчего дома", "отчего рая", о котором тоскует поэт и который
есть и "отчий край".
- 25 -
"В контексте каждого стихотворения и в контексте всего
поэтического творчества Есенина обыденный смысл "тишины"
стушевывается, наполняется нездешними оттенками, походит на
мистическое безмолвие, отличное от аскетического молчания и
связанное с библейской традицией" [ ].
Идеал тишины не имеет для Есенина охранительного или
реставрационного оттенка. Духовное значение умиротворенности,
преобладающее в этом слове, освещает (и освящает) лирику Есенина,
его мечту о "Голубой Руси" и его представление о "прекрасной, но
нездешней, Неразгаданной земле" ("Не напрасно дули ветры..."
[1917]).
С тишиной борются буйные силы - душевные и внешние. Образ
деревенского озорника, разбойника, бродяги и вора, впоследствии
"забияки и сорванца", московского озорного гуляки (1922)
проходит, как любовь к тишине, через всю есенинскую лирику. Но
"буйная молодость", годы "буйных безумных сил" не возводятся в
норму или идеал: поэт ими не наслаждается, а жалеет об утраченной
тишине как о потерянном рае: "Ведь и себя я не берег // Для тихой
жизни, для улыбок" ("Мне грустно на тебя смотреть...", 1923).
Буйство, хулиганство осознаются как темная, черная сила
(воплощенная в "Черном человеке" для ее изживания): "Но краше
кротость и стихший пыл" ("Твой глас незримый...", 1916)
Даже в "Инонии" - поэме о "просветлении бытия"- голос вьюг
сменяется тихой песней, которая "под шепот речки" капает с гор
"каплями незримой свечки".
Буйство - не самоцель: оно сокрытие, щит душевной драмы. Сам
Есенин осмысляет его как способ привлечь к себе внимание.
Такое понимание буйства отличает Есенина от других
- 26 -
крестьянских поэтов, для которых оно ближе к разинщине или
бакунизму (П.Орешин, А.Ширяевец), тогда как его тяга к тишине
роднит его с "потаенным садом" и тихими песнями С.Клычкова.
Тишина- не безглагольность. Метафизическое восприятие тишины
спасло в Есенине поэта: "Если не был бы я поэтом, То, наверно,
был мошенник и вор" ("Все живое особой мечтой...", 1922). Но тяга
к тишине не смогла удержать его мятущейся души, устремившейся "В
ту страну, где тишь и благодать":
А я пойду один к неведомым пределам,
Душой бунтующей навеки присмирев [ ].
.
- 27 -
я2ГЛАВА II. ФОЛЬКЛОРНЫЕ ИСТОКИ ТВОРЧЕСТВА С.ЕСЕНИНА.
1. Народно-поэтические начала в лирике С.Есенина.
Сергей Александрович Есенин - талантливейший поэт земли
русской. Его творчество неотделимо от духовной жизни нашей
страны, ее богатой национальными традициями песенной культуры.
В чем же секрет столь огромной популярности этого автора? Он
в особом характере его природного таланта, с поразительной
естественностью соединившего в себе высокую поэзию и живую
действительность, фольклорно-песенное начало и глубокую
индивидуальность. К Есенину в высшей степени применимо
определение, которое дал в свое время Гегель Гете: он "поэтичен
во всем многобразии своей наполненной событиями жизни ... он
всегда жил в себе, обращая в поэтическое сознание все, что
касалось и затрагивало его. Все становилось у него лирическим
излиянием - его внешняя жизнь, своеобразие его сердца... его
впечатления, которые производили на него многообразно
переплетающиеся явления эпохи, выводы, которые извлекал он из
них, юношеский пыл и задор..."[ ]. К вершинам художественного
мастерства Есенин поднялся из глубин народной жизни, что и
определило весь характер его поэзии. Он родился в селе
Константинове Рязанской губернии. В одном из своих стихотворения
он писал:
У меня отец - крестьянин,
Ну, а я - крестьянский сын [ ].
Любовь к деревенской России, к природе, быту, устной поэзии
Есенин пронес через все свое творчество.
- 28 -
Фольклорное начало отчетливо просматривается уже в первых
стихах поэта. Некоторые из них целиком построены на
традиционно-песенном материале. Правда, мотивы и образы устной
лирики несколько изменялись под пером индивидуального
стихотворца: в тексте появились новые содержательные подробности,
строгие ритмические очертания принимали поэтические строки.
Для песенного пересказа поэт выбирал главным образом
любовные ситуации: приглашение невесты на свидание, измена милой
и вызванные этим событием переживания юноши, размышления молодой
девушки о своей нерадостной судьбе, которую ей предсказывают
приметы природы и т.д. Выдвигая в своих стихах на первый план
элемент занимательности, Есенин обычно ставил перед собой две
задачи: во-первых, он стремился сохранить в сюжете его
изначальный традиционный дух, в во-вторых, прилагал все усилия к
тому, чтобы сочинение его прозвучало как можно оригинальнее.
Преобразования, которые он делал в том или ином тексте, принимал
различные формы. Рассмотрим наиболее характерные из них.
Раньше всего в творческой практике Есенина выработался
способ, связанный с введением собственного лирического героя в
традиционную сюжетную схему. Что представляет собой эта
художественная операция, можно увидеть на примере стихотворения
"Под венком лесной ромашки..." (1911). Материалом для него
послужила народная песня, в которой поется о девушке, теряющей
колечко и вместе с ним утрачивает вскую надежду на счастье. Вот
опорные строки этого лирического повествования:
Потеряла я колечко,
Потеряла я любовь.
А по этому колечку
- 29 -
Буду плакать день и ночь [ ].
Есенин изложил данное поэтическое событие следующим образом.
Он сделал главным героем не девушку, мечтающую о замужестве, а
деревенского плотника, с которым, в сущности, случается то же
происшествие, что и с фольклорной героиней: чиня лодку на берегу
реки, он начаянно обронил "кольцо милашки в струи пенистой
волны". Вещица была подхвачена щукой и унесена прочь, а потом
выяснилось что любимая девушка нашла себе нового друга. Правда,
поэт, пересказывая известную ситуацию, постарался
конкретизировать ее, вследствие чего в ней появились стихи,
которые в песне отсутствовали:
Не нашлось мое колечко,
Я пошел с тоски на луг,
Мне вдогон смеялась речка:
У милашки новый друг [ ]. [1911]
Смеющаяся речка - это образ, найденный автором. Конечно,
такие частности не могли изменить общий смысл сюжета. Они лишь
несколько оживили лирическое действие, придавая ему тем самым
оттенок реальности. Это, собственно, и отвечало задаче поэта на
первом этапе его работы с фольклором. В дальнейшем Есенин стал
придерживаться иных правил в процессе создания произведений с
устно-художественной основой. Они сводились к тому, чтобы не
теряя связи с традиционным текстом в его узловых моментах, отойти
от него в подборе поэтических образов и деталей. В данном случае
появлялись обычно вариативно-новые стихи, лишь отдаленно
напоминающие собой оригинал. Контакт их с песенным образом
выражался только в одном-двух общих сюжетных витках, в то время
как лексика, синтаксические фразы, сама система изобразительных
- 30 -
средств не имела в своей совокупности определенного адресата.
Иллюстрацией такого приема может служить стихотворение
"Зашумели над затоном тростники..." (1914). Оно переплетается с
известной народной песней "Помню, я еще молодушкой была...", что,
в свою очередь" восходит к произведению Е.П.Гребенки "Молода еще
девица я была..."[ ].
Однако отдельными штрихами сюжета есенинские стихи близки к
другому народно-лирическому тексту. В частности они схожи с
песней "Грушица, грушица моя..."
Пойду в зеленый сад гулять,
Сорву с грушицы цветок,
Совью на голову венок...
Брошу венок мой я в реку,
Погляжу в ту сторонку:
Тонет ли, тонет ли венок?
Тужит ли, тужит ли дружок? [ ].
Есенин свел данный текст к одному запевному штриху. Венок в
его стихотворении лишь одна из примет "предсказывающих" молодой
девушке ее судьбу:
Погадала красна девица в семик.
Расплела волна венок из повелик [ ]. [1914]
К этой примете поэт присоединил множество других, которых в
песне "Грушица, моя грушица..." нет, но которые искусно выдержаны
в фольклорном стиле, отражая собой истинный характер народных
поверий и воссоздавая вследствие этого реальную процедуру
гадания.
Вначале Есенин старался не разрушать жанровых границ
обрабатываемого им устного лирического творения. Его стихи в
- 31 -
сущности оставались в тех же формально-содержательных очертаниях,
что и фольклорные тексты, на основе которых они возникли. В
дальнейшем же автор отошел от такой практики и стал создавать
произведения, совершенно отличающиеся по жанру от своих
первоисточников. Это было вызвано его стремлением к
самостоятельному осмыслению народно-поэтичской тематики.
Так, например, на Рязанщине издавна пользовалась
известностью песня "Как у наших у ворот...":
До кроватки проводи,
До кроватки тесовой,
До перинки пуховой.
Бить-то станет - отойми,
Целовать-то - прочь поди [ ].
Однако поэта привлекали не эти стихи, показывающие положение
женщины в патриархальной семье, а другие, в которых нарисована
обстановка праздничного гуляния молодежи:
Как у наших у ворот,
Ой, люли, у ворот,
Ой, люли, у ворот,
Стоял девок хоровод,
Молодушек табунок [ ].
На их основе Есенин и создал панорамную лирическую
зарисовку, наполнив ее различными образными подробностями,
собранными из многих фольклорных текстов:
А у наших у ворот
Пляшет девок корогод.
Ой, купало, ой, купало.
Пляшет девок корогод.
- 32 -
Кому горе, кому грех,
А нам радость, а нам смех.
Ой, купало, ой, купало,
А нам радость, а нам смех [ ]. [1916]
Восторженная мажорная интонация свойственная многим
есенинским произведениям фольклорного происхождения. В такой
лирической манере написаны "Темна ноченька, не спится...",
"Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха...", "Выткался на
озере алый цвет зари..." и др. Тут сказался особый характер
мироощущения молодого поэта воспитанного в семье, где веселья
шутка, поговорка, частушка были обыденным явлением.
По всей своей смысловой и эстетической значимости сочинения
Есенина порой не уступали традиционно-песенным. Их лексика,
синтаксис, образы, ритмы казались настолько точными и
выразительными, как если бы все это было подобрано самими
народными певцами. Разумеется, подобная атмосфера в стиле
устанавливалась ценой неустанного творческого труда.
Над художественным замыслом стиха Есенин работал с
неистощимым упорством, пытаясь высветить каждую грань сюжета,
отчего повествование нередко приобретало вид необычайно простой и
вместе с тем поэтически содержательной жизненной формулы.
Случалось, что написанное стихотворение чем-то не удовлетворяло
поэта, и тогда он принимался переделывать весь текст, намечая в
нем то один, то другой мотив, пока не добивался наиболее полного
воплощения темы. В итоге возникали совершенно новые
произведения - в целом их можно рассматривать как однотемные
образно-психологические циклы стихов, напоминающие собой
аналогичные жанровые образования в устной поэзии.
- 33 -
Такова, например, группа указанных выше стихотворений,
единство которых обусловлено общим авторским замыслом, связанным
с темой юношеской любви. Самое совершенное среди них - "Выткался
на озере алый цвет зари...", в то время как два других
произведения воспринимаются не более чем ранние наброски к нему.
Начало сюжета уже просматривается в лирическом эскизе
"Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха...", где в форме
песенного отрицательного параллелизма дано внешнее изображение
девушки:
То не зори в струях озера свой выткали узор,
Твой платок, шитьем украшенный, мелькнул за косогор.
[ ]. [1912]
Живописная описательность стиха расходилась в данном случае
с общей интонацией народных запевок, на которую автор,
несомненно, ориентировался, когда сочинял эти строки. Поэтому он
счел нужным продолжить работу над своей поэтической мыслью,
стремясь теперь придать ей динамический, событийный характер.
Дальнейшее развитие тема юношеской любви получила в стихотворении
"Темна ноченька, не спится..." (1911). В нем герой обращается к
любимой девушке: "Выходи, мое сердечко, слушать песни гусляра". И
далее возникает картина, которую поэт, по-видимому, давно рисовал
в своем воображении. В центре ее - гусляр, подробно
рассказывающий читателю о том, как он. встретившись с любимой,
сорвет с нее праздничную фату и поведет девушку в "терем темный,
лес зеленый ... вплоть до маковой зари".
Но и такие стихи не составили окончательного варианта,
поскольку в их структуру были внесены стилевые анахронизмы,
весьма распространенные в фольклоре, но лишенные всякой опоры в
- 34 -
жизни реальной (темный терем, маковая заря, гусляр как главное
действующее лицо и т.д.). Тогда поэт путем художественной
контаминации соединил в одной сюжетной ситуации мотив свидания
молодых людей и образ зари, ткущей на озере узоры. При этом он
восстановил прежнюю монологическую форму изложения от первого
лица и убрал из текста всю образную архаику. Так сложилась основа
лирической новеллы "Выткался на озере алый цвет зари...",
психологическими содержательной и возвышенной, которой суждено
было стать популярной песней:
Выткался на озере алый цвет зари,
На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло,
Только мне не плачется - на душе светло [ ].[1910]
Пейзаж играет важную композиционно-сюжетную роль в данном
тексте. Он окрашен в народно-поэтические тона и является
средством изображения не только обстановки художественного
события, но и душевного строя его персонажей: счастливо-озорное
настроение молодых людей прямо противопоставлено в произведении
плачу иволги и звонам глухарей. Такой прием изложения был,
безусловно, подсказан автору устной лирикой.
Велико значение фольклора в становлении поэтического таланта
Есенина. В сущности, все творчество его выросло на
народно-песенной основе. Этим прежде всего обусловлены
оригинальность и многообразие лирических интонаций в сочинениях
поэта.
Поэт был прав, сказав: "Моя лирика жива одной большой
любовью, любовью к родине. Чувство родины - основное в моем
творчестве". Это чувство связывает воедино все лирические
- 35 -
произведения Есенина: стихи с отчетливо выраженной
общественно-политической тематикой, любовную лирику и стихи о
природе, лирический цикл произведений, обращенных к сестре и
матери, лирику философских раздумий. В этом заключалась
своеобразная цельность поэта, несмотря на те внутренние
противоречия, которые не покидали его до конца жизни.
Есенин, утверждал, что в слове "Россия" заключена и "роса",
и "сила", и синее что-то.
Любовь к родине нашла выражение не только в содержании
произведений Есенина, но и в самой их художественной форме. Это
прежде всего обнаруживается в глубокой внутренней связи его
поэзии с народным устно-поэтическим творчеством.
Есенин говорил о восприятии им действительности "с
крестьянским уклоном". Тот же самый "крестьянский уклон" во
многом определял и средства ее художественного изображения.
Прежде всего необходимо отметить, что характер связи
есенинской поэзии с народным творчеством менялся на протяжении
всего творческого пути поэта. Эта связь претерпевала существенные
изменения, становилась все более глубокой и оригинальной.
Еще в раннем творчестве Есенина заметны элементы стиха,
характерные для народного творчества. Таковы, например,
постоянные эпитеты ("темна ноченька", "кудри русые", "лиходейная
разлука" и т.п.), краткие прилагательные ("алы зори", "белы
снега", "горючи слезы", "сине море", "буйны головы"), зачины
("Сторона ль моя, сторонка", "Гой ты, Русь моя родная"),
частушечные ритмы ("Хороша была Танюша, краше не было в
селе..."), подражания ("Песнь о Евпатии Коловрате"). Все это было
лишь первым обращением поэта к народному творчеству, во многом
- 36 -
оно оставалось чисто внешним. Молодой поэт еще не в состоянии был
творчески воспринять его богатства.
В 1917-18 годах, когда Есенин задумывал и писал "Ключи
Марии", он попытался более глубоко и органически воспринять
художественные особенности устного народного творчества. В
наибольшей степени это отразилось в метафорическом строе его
стиха, в его подчеркнутом внимании к разработке образа на основе
народного образотворчества. Так например, в эту пору у него
встречается образ "месяц - пастух", который восходит к народной
загадке: "Поле не мерено, овцы не считаны, пастух рогат" (небо,
звезды, месяц). Известна и такая народная загадка: "Над бабиной
избушкой висит хлеба краюшка. Собаки лают, а достать не могут".
Есенин извлекает из нее собственный поэтический смысл, у него
появляется целый ряд образов, берущих начало из этой загадки:
"Ковригой хлебною над сводом надломлена твоя луна"; "Выплывает
луна, ее не слопали собаки"; "Луну, наверно, собаки съели. Ее
давно на небе не видать". Бесспорно, что в основе строк Есенина
"Коромыслом серп двурогий Плавно по небу скользит" лежит народное
сравнение месяца с коромыслом. "Гори звезда моя, не падай", -
пишет поэт, и мы чувствуем здесь отголосок былого народного
поверья, говорящего о том, что при рождении человека на небе
загорается новая звезда, которая падает в момент его смерти.
Так постепенно углублялась связь поэзии Есенина с народной
поэтикой. Однако некоторые заимствования иногда осложняли и
отяжеляли образную систему поэта, делали ее не всегда доходчивой.
Действительно, представим себе неискушенного читателя,
встречающегося со строчкой: "Хорошо бы, на стог улыбаясь, Мордой
месяца сено жевать". Читатель будет немало озадачен такой
- 37 -
загадкой (месяц жует сено!). Есенин в данном случае исходит из
народного сравнения месяца с конем. Но образ как бы отделился от
источника, чрезмерно осложнился, получилась некоторая нарочитость
в использовании народного творчества, которую можно объяснить
близостью Есенина в это время к имажинистам. К подлинно народной
образности примешивается имажинистское "образотворчество", всегда
расчитанное на то, чтобы поразить читателя своей неожиданностью.
В поэзии Есенина первых лет революции имажинизм иногда приводил к
тому, что народность источника подавлялась вычурностью
поэтической структуры, поскольку образ становился самоцелью. Так,
напримкр, метафора "Над тучами, как корова, Хвост задрала заря"
действительно ошеломляла. Гораздо ярче и выпуклее было такое
сравнение, очищенное от имажинистских влияний: "Заря над полем -
как красный тын".
Но ни прямые заимствования из русского фольклора, ни
осложненные переработки народной образной системы в духе
имажинистского "образотворчества" не дают истинной картины связи
ранней поэзии Есенина с народным творчеством. Это были лишь
первые опыты освоения фольклорных богатств.
Более глубокими нитями связаны с народно-поэтическими
традициями произведения Есенина 20-х годов, в которых с особой
полнотой и силой раскрывается его поэтический облик. В связи с
этим Есенин отказывается от поверхностной стилизации, творчески
осмысляет художественные богатства фольклора, придает им
своеобразный поэтический характер.
Как поэт-лирик, Есенин особенно близок своей поэтической
системой к тем элементам устного поэтического творчества, которые
связаны с лирической поэзией.
- 38 -
И здесь главным образом следует говорить о том принципе
психологического параллелизма, который пронизывает все русское
народное творчество и встречается еще в таком древнейшем
памятнике, как "Слово о полку Игореве".
Характерной особенностью русского фольклора является то, что
в нем почти не встречаются самостоятельные описания природы, она
соотнесена с мыслями и чувствами человека, разделяет с ним
радость и горе, сочувствует ему, остерегает его, вселяет в него
надежду, плачет над его несбывшимися мечтами.
Эта исторически сложившаяся особенность русской народной
поэзии лежит в основе всей лирики Есенина. Положив в основу своей
поэтики психологический параллелизм, Есенин творчески развил этот
принцип, придал ему собственную окраску.
Есенин постоянно обращается к русской природе в тех случаях,
когда высказывает самые сокровенные мысли о себе, о своем месте в
жизни, о своем прошлом, настоящем, и будущем.
Нередко в стихах Есенина природа настолько сливается с
человеком, что как бы оказывается выражением каких-то
человеческих чувств, а человек, в свою очередь, предстает как
частица природы:
Я покинул родимый дом,
Голубую оставил Русь.
В три звезды березняк над прудом
Теплит матери старой грусть.
Золотою лягушкой луна
Распласталась на тихой воде.
Словно яблонный цвет, седина
У отца пролилась в бороде.
- 39 -
Я не скоро, не скоро вернусь!
Долго петь и звенеть пурге.
Стережет голубую Русь
Старый клен на одной ноге.
И я знаю, есть радость в нем
Тем, кто листьев целует дождь.
Оттого, что тот старый клен
Головой на меня похож. [ ] [1918]
Через семь лет Есенин возвращается к образу клена. Но теперь
поэтом владеет не радость, а горькое чувство утраченной
молодости, ощущение увядания. Яркий летний пейзаж сменяется
картиной ледяной зимы
("Клен ты мой опавший, клен заледенелый...").
Как видим, и здесь "пейзаж" дан не сам по себе, он целиком
соответствует внутреннему настроению поэта. Клен как бы живет
теми же чувствами, что и автор.
Пейзаж у Есенина это не просто иллюстрация чувств, которые
им владеют. Природа для поэта - это тот друг, чье настроение
совпадает с его собственным. Так, например, прошлое, настоящее,
грустные думы о будущем - все это сливается в единую картину
осени ("Отговорила роща золотая...")
"На душе лимонный свет заката И сирени шелест голубой", -
писал Есенин в минуту тихого успокоения. "Языком залижет непогода
Прожитой мой путь", - говорил он в час горьких раздумий.
Выражение глубоких человеческих чувств через картины природы -
самая характерная особенность есенинской лирики. И даже тогда,
когда поэт, живя в каменном городе, непосредственно не наблюдает
природу, не видит родного пейзажа, все же именно картины природы
- 40 -
целиком выражают его внутреннее состояние: ("Низкий дом с
голубыми ставнями").
Икогда поэт жил за рубежом, где ничто вокруг не напоминало
привычного и родного, он оставался самим собой, на всю жизнь
влюбленным в русскую природу. Вот, например, что писал он, живя в
шумном и веселом Париже:
Не искал я ни славы, ни покоя,
Я с тщетой этой славы знаком.
А сейчас, как глаза закрою,
Вижу только родительский дом. [ ]
Однако картины русской природы далеко не всегда окрашены у
Есенина в унылые тона. В его поэзии родной край предстает
расцвеченным в яркие и разнообразные краски. Он видит "синь и
полымя", "полей малиновую ширь", "алый свет зари", "зелень озер",
"синий вечер", "золото травы", "голубеющую воду", на деревьях
"огонь зеленый", "синий май", "июнь голубой", "черемуховую вьюгу"
весной, "багряную метель" осенью и т.д.
Изображение собственных переживаний через картины родной
природы естественно приводило поэта к тому, что мы называем
очеловечиванием природы. Этот прием издавна известен народному
творчеству. Но издесь Есенин пошел по пути оригинального развития
этой поэтической особенности.
Если в народном творчестве, как правило, олицетворяются
стихийные силы природы (вьюга злится, ветер гуляет, солнце
улыбается и т.п.), то в поэзии Есенина мы находим дальнейшую
конкретизацию этого поэтического приема: "Отговорила роща золотая
Березовым веселым языком", "Спит черемуха в белой накидке", она
"машет рукавом", "где-то на поляне клен танцует пьяный". Природа
- 41 -
способна поступать, как человек. О деревьях перед окнами родной
избы говорится:
Там теперь такая ж осень...
Клен и липы в окна комнат,
Ветки лапами забросив,
Ищут тех, которых помнят. [ ]
Особенно часто возвращается поэт к образу, который
олицетворяет собой русскую природу - образу березы. В народном
творчестве часто встречаются условно-символическое обозначение
деревьев: дуб - долголетие, сосенка - прямота, осина - горе,
береза - девичья чистота и т.п.
Есенин углубляет этот принцип. у него береза - "девушка",
"невеста", она олицетворение всего чистого и красивого. Поэт
говорит о ней, как можно говорить только о человеке, наделяет ее
конкретными человеческими приметами: "Зеленокосая, в юбченке
белой стоит береза над прудом".
В некоторых стихах Есенина мы встречаемся даже с фактами
"биографии", с "переживаниями" березы:
Зеленая прическа
Девическая грудь,
О тонкая березка,
Что загляделась в пруд? [ ] [1918]
Такой принцип изображения необычайно приближает природу к
человеку. В этом одна из сильнейших сторон лирики Есенина - он
влюбляет человека в природу.
В народном творчестве мы встречаемся и с обратным
перенесением тех или иных явлений природы на человека. И этот
признак весьма ощутим в поэзии Есенина и также приобретает
- 42 -
своеобразное выражение.
"Все мы яблони и вишни голубого сада", - говорит Есенин о
людях. Поэтому так естественно звучат в его стихах слова о том,
что у его подруги "глаз осенняя усталость". Но особенно сильно
этот поэтический прием звучит там, где поэт говорит о себе.
"Ах,увял головы моей куст", - пишет он об утраченной молодости и
вскоре снова возвращается к подобному сравнению: "головы моей
желтый лист". "Был я весь, как запущенный сад", - сожалеет он о
прошлом. Варьируя этот прием, он все более углубляет его, создает
ряд образов, внутренне связанных между собой: "Я хотел бы стоять,
как дерево, При дороге на одной ноге"; "Как дерево роняет тихо
листья, Так я роняю грустные слова". И, наконец, даже не упоминая
слова "дерево", он вызывает этот образ словами: "Скоро мне без
листвы холодеть".
Так характерный для народного творчества психологический
параллелизм в изображении природы получил в лирике Есенина
своеобразное развитие, творческую самостоятельность и
законченность.
В устной поэзии нашего народа издавна существует один из
приемов усиления эмоциональности стиха - повторение. Эта черта в
высшей степени присуща есенинскому творчеству.
"Уж ты, радость ты, моя радость, Ты куда же, радость,
девалась?" - пел народ в своих песнях. И, как отклик на это,
звучат слова Есенина: "Где ты, где моя тихая радость?", "Где ты,
моя радость? Где ты, моя участь?".
"Ветры мои, ветры, вы, буйные ветры!" - слышится голос
народного певца. И ему как бы вторит поэт: "Ветры, ветры, о,
снежные ветры!", "Эх, ты, молодость, буйная молодость...", "Клен
- 43 -
ты мой осенний, клен заледенелый...", "Русь моя, деревянная
Русь...", "Мир таинственный, мир мой древний...". Этот прием
повторения однородных слов и выражений делает стихи эмоционально
насыщенными, певучими, способствует усилению лирического
настроения.
Используя прием повтора, Есенин вывел его за рамки обращения
человека к природе. Словесные повторы помогают поэту вести
напряженный лирический монолог, придают взволнованность его речи.
А Есенин всегда взволнован - в грусти, в радости ли. Он никогда
не бывает равнодушным и бесстрастным.
Ах, постой. Я ее не ругаю.
Ах, постой. Я ее не кляну, -
из двенадцати слов этого двустрочия не повторяются только два, но
мы в первую очередь замечаем не само повторение слов, а то
волнение, которым охвачен поэт.
Ах, Толя, Толя, ты ли, ты ли,
В который миг, в который раз... -
казалось бы, здесь поэт просто повторяет одни и те же слова. Но
такова природа есениского стиха: повтор никогда не воспринимается
в нем как простое повторение, а всегда как нагнетание настроения.
Этому помогают вопросительные и восклицательные интонации.
"Почему прослыл я шарлатаном? Почему прослыл я скандалистом?" -
спрашивает поэт, и мы чувствуем его мучительное состояние.
Соединяя повтор с восклицанием, поэт так же убедительно передает
настроение, окрашенное в решительные тона: "О верю, верю, счастье
есть!", "Довольно скорбеть, довольно!" и т.п.
Принцип словесного повтора лег и в основу композиции
подавляющего большинства лирических стихотворений Есенина. Такую
- 44 -
композицию принято называть кольцевой. В ней начальные строки,
выражающие главную тему, повторяются в конце как заключительный
аккорд, как вывод. Возвращая читателя к первоначально высказанной
мысли, поэт не просто повторяет ее, но настаивает на ней, создает
определенное законченное настроение. Характерный пример такой
композиции в стихах: "Дорогая, сядем рядом" [1923].
Подобную композицию мы встречаем в большинстве лирических
произведений Есенина ("Годы молодые с забубенной славой...",
"Низкий дом с голубыми ставнями..." и многие другие).
Одна из характернейших особенностей лирики Есенина - ее
монологичность. Эта особенность встречается и у других поэтов, но
в творчестве каждого из них она приобретает свою особую окраску.
Поэтический монолог Есенина - это доверительная беседа со
слушателем. Поэт делится своими самыми сокровенными думами и
чувствами, заведомо предполагая в собеседнике друга, на понимание
которого он может вполне расчитывать.
Умению Есенина вести задушевный разговор с читателем,
воздействовать на него в большой мере способствует афористичность
языка поэта. Как и другие особенности поэзии Есенина, она
внутренне связана с художественными принципами народного
творчества. Творчески осваивая это богатство национальной
культуры, каждый из писателей обнаруживает свой собственный
подход к нему. Использование афористичности языка приобретает у
каждого автора свои особенности, обусловленные общим характером
его творчества.
Есенин иногда открыто декларирует свой интерес к афористич-
ности русской народной речи:
Ведь недаром с давних пор
- 45 -
Поговорка есть в народе:
Даже пес в хозяйский двор
Издыхать всегда приходит. [ ]
Лиризм, эмоциональность стиха Есенина, богатая гамма настроений и
чувств в его произведениях отразились и на своеобразном
использовании поэтом афористического склада русской речи. Формула
чувства _ так можно определить афоризмы Есенина столь присущие
его лирике. Они богато используются поэтом, скрепляя весь стих,
делая его легко запоминающимся, придавая ему большую силу.
Таковы многие афористические выражения Есенина, краткие,
веские по своему содержанию, легкие для восприятия: "Так мало
пройдено дорог, Так много сделано ошибок"; "Коль не цветов среди
зимы, То и грустить о них не надо"; "Ведь разлюбить не можешь ты,
Как полюбить ты не сумела"; "Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь" и т.п.
В подобных формулах чувств у Есенина не нужно искать прямых
параллелей с русскими поговорками и пословицами. Речь идет о
принципиальной их близости, близости конструкций и интонаций. Но
в есенинских стихах можно обнаружить и иную близость к народным
афоризмам, близость по смыслу. К примеру, в основе таких строк
Есенина, как "В саду горит огонь рябины красной, Но никого не
может он согреть", лежит выражение "Светит, да не греет". И уже
совсем откровенно близок Есенин к загадке "Крыльями машет, а
улететь не может" в таких строках: "Так мельница, крылом махая, С
земли не может улететь". Есенин говорил о том, что он всегда
избегал в своих стихах переносов и разносок, а любил естественное
течение стиха, совпадение фразы и строки. Такое совпадение,
действительно, характерно для есенинского стиха и это во многом
- 46 -
способствовало его афористичности.
До конца дней Есенин сохранил свою силу в создании
поэтических формул. И его предсмертные стихи тоже оказались
формулой, трагической и особенно опасной по своей отточенной
поэтической лаконичности: "В этой жизни умирать не ново, Но и
жить, конечно, не новей...".
В творчестве Есенина обильно представлена народная лексика.
И дело здесь не в рязанских диалектизмах, которые часто
встречаются в его раннем творчестве: "жамкать"
(жевать),"булдыжник" (буян), "корогод" (хоровод), "плакида"
(плакальщица), "сутемень" (сумерки), "еланка" (поляна),
"бластился" (мерещился), и т.п. И. Розанов вспоминает сказанное
Есениным: "В первом издании у меня много местных, рязанских слов.
Слушатели часто недоумевали, а мне это сначала нравилось. Потом я
решил, что это ни к чему. Надо писать так, чтобы тебя понимали
[ ]. Зрелый Есенин почти не употребляет диалектных выражений,
они встречаются у него чрезвычайно редко и употреблены к месту:
обращаясь к матери, он представляет ее в "шушуне" (шубейка).
Язык Есенина целиком уходит своими корнями в русскую
национальную почву, но это не приводит его к увлечению архаикой,
хотя язык поэм он насыщал архаизмами ("вежды", "небесные дщери",
"отче" и т.п.). Скорее, это была стилизация под архаику,
продиктованная условно-символическим замыслом этих поэм. Позже
Есенин решительно отказывается от церковно-славянской архаики.
Вместе с тем Есенин не отказывается от исконно русских слов,
дошедших до нас из глубокой древности: "благословенное
страданье", "сонм чувств", "златой родник", "хладная планета",
"мирные глаголы", "душой своей опальной" и т.п. Использование
- 47 -
подобной лексики было подчинено все той же задаче усиления
эмоционального воздействия стиха, о чем говорит такая, например,
строфа:
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком. [ ]
Весьма характерно, что как в этой строфе, так и в ряде
других случаев рядом с высокоторжественными словами ("сонмище
людском") Есенин употребляет выражения обиходного просторечия
(лошадь, загнанная в мыле"). Таким путем, избегая чуждого ему
ложнопатетического стиля, Есенин вместе с тем сообщает
поэтическую величественность простому человеческому чувству, не
лишая его простоты.
Одна черта есенинской лексики особенно прочно связывает ее с
древнейшими формами русского языка - это употребление кратких
существительных типа "конский топ", "людская молвь". Стихи
Есенина богаты такими словами, как "темь", "морозь и слизь",
"синь и сонь", "гладь", "водь", и т.п. Развивая эту особенность
русской речи поэт вводит такие слова, как "солнь и стынь",
"безгладь", "бредь", "звень", "трясь", "березь да цветь" и т.п.
Еще Пушкин обращал внимание русских писателей на народное
творчество с тем, чтобы они лучше могли увидеть "свойства
русского языка". Есенин был наделен редким талантом видеть и
чувствовать эти свойства.
Воспринимая и творчески осмысливая исторически сложившиеся
особенности русской речи, Есенин в то же время широко использовал
- 48 -
современный разговорный язык, справедливо полагая, что он в
гораздо большей степени может помочь в установлении того
внутреннего контакта с читателем, которого поэт настойчиво
добивался. Есенина весьма привлекала современная ему лексика. Она
властно проникла в его стихи. Так он пишет о расцветающем клене:
"Без ордера тебе апрель Зеленую отпустит шапку". Тяга Есенина к
современной лексике выражалась в его пристрастии к просторечиям,
обиходным бытовым выражениям, характерным для 20-х годов: "Я
сердцем влип", "Мечтать по-мальчишески в дым", "паршивый лорд
Керзон", "не фунт изюму" и т.п.
Есенин охотно пользовался простыми рифмами, широко
известными до него. В стихотворении "Памяти Брюсова" он писал:
"Мы рифмы старые раз сорок повторим". В его стихах много самых
обычных рифм: цветет-поет, плыть-жить, дорога-порога,
слова-голова, тополя-поля, косогоры-просторы, избенка-лошаденка,
сада-прохлада и т.п. Но поэт не только повторял давно известное.
У него немало оригинальных находок, как например: заря-рыбаря,
выи-впервые, удачи-чудачеств, хужего-сужевать, Азия-вязевый и
т.п.
Есенин не был безразличен к рифме. Он ощущал необходимость
ее художественного обогащения, наполнения ее музыкальным
звучанием, необходимость освобождения ее от примитивизма,
назойливых повторов. Развивая подобные мысли, он писал в 1921
году, что такие рифмы, которыми переполнено все наше творчество:
достать-стать,
пути-идти,
голубица-скрыться,
чайница-молчальница, -
- 49 -
ведь это же только дикари могут делать такие штуки.
Поэтическое ухо должно быть тем магнитом, который соединяет
в звуковой одноудар по звучанию слова разных образных смыслов.
Только тогда это и имеет значение. Но ведь "пошла-нашла",
"ножка-дорожка", "снится-синица" - это не рифмы.
Это грубейшая неграмотность, по которой сами же поэты не
рифмуют "улетела - отлетела". Глагол с глаголом нельзя рифмовать
уже по одному тому, что все глагольные окончания есть вид
одинаковости словесного действия". И далее Есенин пишет:
"Отказался от всяких четких рифм теперь слова только отрывочно,
коряво, легкокасательно, но разносмысленно, вроде:почва -
ворочается, куда - дал и т.д.
Если вдуматься в это замечание Есенина о "легкокасательных"
и "разносмысленных" рифмах, в использовании которых он видел путь
художественного обогащения поэзии, то можно заметить, что Есенин
сознательно или бессознательно, но близок к принципам рифмовки в
устном поэтическом творчестве, в частности к частушкам, которые
он любил и хорошо знал с юношеских лет.
В народном творчестве довольно часто встречаются полные
рифмы ("дрова - голова", "платок - цветок", "прятаться -
свататься", " ловить - любить" и т.д.), но более характерными для
народного стиха являются как раз "легкокасательные",
"разносмысленные" рифмы, образованные по созвучию, а не по
полному совпадению:"березовы - тверезы", "нужно - ружье",
"канава - доконала", "коровья не ровня", "велик - делить",
"соколик - успокоит", "назад - сказать", "утеха - уехал", "ковер
довел" и т.д. Такая особенность рифмы весьма характерна для
Есенина, у которого мы встречаем: "лип - крик", "мост - берез",
- 50 -
"встанет - зубами", "Грудь - пруд", "березка - звездный",
"месяц - свесясь - новость", "осень - забросил", "Руси - донести"
и т.д. Эта близость к принципам рифмовки народного творчества
говорит о том, что поэта рифма интересует не с формальной
стороны, а в ее живом произношении. это целиком отвечает
естественной интонации стихов Есенина.
Напевность - такова еще одна особенность есенинской лирики.
Лирические произведения Есенина написаны как песни и легко могут
быть положены на музыку. Лирика Есенина целиком пронизана
песенной стихией. "Засосал меня песенный плен", - писал о себе
поэт, подчеркивая эту особенность своих произведений. Сам он
часто называл свои стихотворения песнями. "Песни, песни, о чем вы
кричите?" - спрашивал он, имея в виду свои собственные стихи. "Я
пел, когда мой край был болен", - говорил он о себе. "Степным
пеньем" назвал поэт свое творчество.
Ты запой мне ту песню, что прежде
Напевала нам старая мать.
Не жалея о сгибшей надежде,
Я сумею тебе подпевать, - [ ]
так начинал он стихотворение о русской песне, обращенное сестре
Шуре.
Многим своим стихотворениям Есенин дал название "Песня".
Некоторые его стихи сразу же воспринимались народом как песни.
Так, например, было с его "Письмом к матери", которое долгое
время являлось одной из самых популярных песен.
Популярность стихотворений-песен Есенина способствовало их
плавное ритмическое течение, простотой языка, отсутствие
словесной и образной затрудненности.
- 51 -
Но дело не только в форме. Самый дух есенинской лирики
близок к народной стихии.
Сочетание сильных контрастных настроений в высшей степени
характерно для песенной лирики Есенина:
Сыпь, тальянка, звонко, сыпь, тальянка, смело,
Вспомни, что ли юность, ту, что пролетела? [ ]
Поэзия для есенина и была по преимуществу песенным
творчеством.
.
- 52 -
2. Традиции А.Кольцова в художественной
интерпретации С.Есенина.
Поэзия Кольцова обладает для читателей особой очевидностью.
Небольшой объем творчества, ясность народно-фольклорной
ориентации, внимание Жуковского, Пушкина, Вяземского, Одоевского,
Белинского, Боткина, трагичность житейской судьбы "поэта-
прасола" - все это обозримо, конкретно. Между тем именно
вследствие всей этой очевидности, как оно и бывает в истории
литературы, в связи с каким-то литературным явлением остаются
вопросы, которые в свою очередь как бы само собой не нуждаются в
разъяснении. Хотя на деле нуждаются.
Одним из таких вопросов в связи с Кольцовым остается вопрос
о его конкретной художественной традиции в поэзии, о реальном
контексте этой традиции. Ни одна работа о фольклорных началах в
русской поэзии не обходится без имени А.В.Кольцова.
Его поэзия является типичной поэзией "открытого стиля".
Первейший признак поэзии Кольцова состоит в том, что принято
обозначать словами: "как птица поет". Есть ощущение
непосредственности, как бы граничащей с бесформенностью, а то и
переходящей в нее:
Не на смерть иду,
Не хоронишь меня.
На полгода всего
Мы расстаться должны;
Есть за Волгой село
На крутом берегу:
Там отец мой живет,
- 53 -
Там родимая мать
Сына в гости зовет;
Я поеду к отцу,
Поклонюся родной... [ ].
Главное здесь - прямое чувство. Вообще сила чувства, кажется
безраздельно царит в стихотворениях Кольцова, определяя собой
все; в этом смысле его поэзия является эталоном того, что для
Л.Толстого как теоретика было всеобщим критерием творчества
("выражение чувства"). Чувство это совершенно цельно, оно словно
бы ведет за собою и мысли, и образы, будь то воспоминание о любви
к милой, апофеоз крестьянскому труду или картина трагического
леса, символизирующая смерть Пушкина. Следует, однако, заметить,
что "безраздельная эмоциональность", "нерассуждающая стихия"
Кольцова вообще-то не абсолютны. Мало того, по-своему условны.
Это та сфера, аура, в которую у Кольцова погружено все остальное,
потому что Кольцов по сути многих своих образов - поэт мысли, но
особой "мысли сердца", но настолько собирательной и широкой, что
она словно бы и отсутствует как именно мысль. А присутствует как
целый мир, как глобальные открытия, ведомые мощью чувства:
Красным полымем
Заря вспыхнула;
По лицу земли
Туман стелется...
. . . . . . . .
НА гумнах везде,
Как князья, скирды
Широко сидят,
Подняв головы...[ ].
- 54 -
("Урожай", 1835)
Любимые образы Кольцова - лес и степь. В них средняя Россия
предстает в своем и широком, глобальном, и сугубо конкретном
обличье... Степь господствует; но в ответственный момент является
образ леса - могучего, полного прямой тайны (стихотворения
"Удалец", "Хуторок", "Домик лесника", "Русская песня" (1841),
наконец, "Лес" как таковой, посвященный Пушкину. Чаще всего лес и
степь выступают как образы-маяки во взаимодействии, причем в
пределах одного произведения, к примеру,
Ты не пой, соловей,
Под моим окном;
Улети в леса
Моей родины!..[ ].
("Песня", 1832)
Аналогично в стихах "Удалец" (1833), "Молодая жница" (1836),
"Вторая песня Лихача Кудрявича" (1837), "Разлука" (1840),
"Русская песня" и др.
И во всем этом заключается мощная мысль, влекомая чувством.
Чтобы яснее проиллюстрировать этот тезис, можно вспомнить стихи
Кольцова, в которых философско-поэтическая мысль "согрета"
эмоциональным порывом; таких стихотворений не так уже мало. Вот
строки из некоторых:
В душе человека
Возникают мысли,
Как в дали туманной
Небесные звезды... [ ].
"Поэт (Дума)", 1840 [ ].
Если искать в XX веке наследника всех этих качеств Кольцова,
- 55 -
то им бесспорно окажется С.Есенин. "Есенин - это вообще во многом
осуществленный Кольцов". Он продолжил его вширь, вглубь. Он
конкретизировал многие черты поэтики, явленные у Кольцова в их
нерасчленонности. Несмотря на то, что Есенин прожил на свете еще
меньше, чем Кольцов, он производит впечатление более зрелого
Кольцова. Исходные данные все те же, но только резче и
разветвленней.
Открытость стиля, напор, размах, главенство чувства и т.д.,
которые мы обнаруживаем у Кольцова, являются кардинальными и
для Есенина. Даже и ключевые слова у него - те же, что и у
Кольцова: буйство, удаль и т.п.
"Буйство глаз и половодье чувств"[ ]. Эти черты у
Есенина вполне очевидны. Типологически они прослеживаются при
сравнении конкретных образов Кольцова и Есенина, к примеру:
Золотая словесная груда,
И над каждой строкой без конца
Отражается прежняя удаль
Забияки и сорванца....[ ].
(С.Есенин.)
Тяжелей горы
Темней полночи
Легла на сердце
Дума черная! [ ].
(А.Кольцов.)
Оба поэта открыты, эмоциональны и живописны, нацелены на
тайную музыку мира как его высокую, цельную гармонию. С другой
стороны, они могут быть скрупулезно вещны и эмпиричны:
И под лавкой сундук
- 56 -
Опрокинут лежит;
И, погнувшись, изба,
Как старушка стоит... [ ].
(А.Кольцов.)
Я иду долиной. НА затылке кепи,
В лайковых перчатках смуглая рука...[ ].
(С.Есенин.)
Но это скорее исключение, подтверждающее общие тенденции. В
русской традиции, что прямо сориентирована на фольклор и на
классику, есть как известно две духовно-стилевые линии - строго
реалистичная и романтическая. С последней во многом связан
А.Кольцов. На его причастность к романтизму обращали внимание
Пушкин, Белинский, Жуковский, Вяземский, Вл.Одоевский.
С именем Кольцова в определенной степени связан всплеск
неоромантических настроений в русской поэзии XX века. Здесь
следует в первую очередь по типологическим параметрам говорить о
С.Есенине. Не только в отношении открытости, но и в отношении
народно-реалистической традиции родство Есенина и Кольцова
несомненно. Оно подтверждено как прямыми заявлениями Есенина
("Идет в златой ряднине // Твой Алексей Кольцов"), так и системой
образов.
Напряженно преодолевая свою раннюю орнаментальную и
имажинистскую метафоричность Есенин стремится достичь и полной
свободы, и полного артистизма образа одновременно.
Свободно-романтические музыка, напев, плавность мира, его
разноцветие, красочность, общая живописность, приятие и любовь ко
всему живому и ощущение черной бездны как рока и трагедии,
преодолеваемых мировым светом, солнцем, полнейшая свобода и
- 57 -
раскованность высказывания при тайном соблюдении гармонической
формы, никогда не превращающейся в оковы, торжество "буйного"
чувства и светлого разума, обретших единство исходное,
изначальное, контрастность и яркость, неспешность и резкость,
космизм и филиграннейшая конкретность - все эти черты предельной
творческой свободы, свойственной высокому романтизму, черты
одновременно типологические и пронзительно индивидуальные,
строгие и непринужденные присущи Есенину в высшей степени. И
оглядка его на Кольцова на этом своем пути - несомненна.
Учитываемый и ранее, Кольцов помог Есенину выйти к живой воде
чистого чувства. Сравним:
На лице моем
Кровь отцовская
В молоке зажгла
Зорю красную.
Кудри черные
Лежат скобкою;
Что работаю -
Все мне спорится...
В края дальние
Пойдет молодец:
Что вниз по Дону,
По набережью,
Хороши стоят
Там слободушки!
Степь раздольная
Далеко вокруг. [ ].
(А.Кольцов.)
- 58 -
...Далеко сияют розовые степи,
Широко синеет тикая река.
Я - беспечный парень. Ничего не надо.
Только б слушать песни - сердцем подпевать,
Только бы струилась легкая прохлада,
Только бы не сгибалась молодая стать.
Выйду за дорогу, выйду под откосы,
Сколько там нарядных мужиков и баб!
Что-то шепчут грабли, что-то свищут косы,
Эй, поэт, послушай, слаб ты иль не слаб [ ].
(С.Есенин.)
Образно-словесная фактура вся в пределах одной атмосферы:
золотой, черный, красный, синий, удаль, молодец, степь, лес,
небо, конь, косарь и коса, хмель, радость, черная туча,
тоска-беда-горе... Интонации соответственны. Для примера можно
проследить единство различных мотивов на разных уровнях глубины
образа.
Есенина и Кольцова роднит открытое чувство трагедии мира при
всем его светлом торжестве и радости - чувство, извечно
свойственное высокому романтическому творчеству. Оно связано с
ощущением рока и иных неведомых объективных сил; оно же - от
истории родных мест всей этой срединной, южной России с ее
тысячелетней трагедией. Грандиозные образы родятся лишь на
трагедии. Иное дело, что самой трагедии для них мало; что высокий
свет мировоззрения вступает в борьбу с черной, серой бездной. Но
без нее нет правды. Исторический Север стал, с его тихой
пуританской жизнью, держателем устоев, хранителем и самой
- 59 -
культуры; трагический Юг - это размах, "вдрызг", "бездна",
всесветность доли и поражения. И н на всем - свет и величие судеб
мира.
Стих "удалых", "раздольных" образов Кольцова и Есенина - в
ощущении одновременных радости и "надрыва" мира, в осознании мощи
и силы духовного, исторического, космического противоборств,
отражаемых одно в другом непрерывно:
Разойдусь с бедою -
С горем повстречаюсь...[ ].
(А.Кольцов.)
Беспокойная, дерзкая сила
На поэмы мои пропилась...[ ].
(С.Есенин.)
Обращает на себя внимание пронзительная цветовая
рельефность, живописность южной романтической поэзии. Безудержная
южная стихия, поддержанная резким солнцем и "синим ветром",
зноем, красками, яркостью самой природы, не позволяет поэту ни
аскетизма, ни просто сдержанности:
На лице моем
Кровь отцовская
В молоке зажгла
Зорю красную... [ ].
(А.Кольцов.)
Золотая словесная груда... [ ].
(С.Есенин.)
Музыка, гулкий ритм, напев господствуют в их стихах.
Есенин - из тех, что хранил секрет великого русского дольника XX
века: одновременно предельно резкого и предельно плавного,
- 60 -
музыкального и напевного. Искусством этого сочетания владел до
него лишь Блок. Их достижения на этом поприще вполне сопоставимы.
Сравните:
В легком сердце - страсть и беспечность!
Словно с моря мне подан знак.
Над бездонным провалом в вечность,
Задыхаясь, летит рысак... [ ].
(А.Блок.)
Город, город! Ты в схватке жестокой
Окрестил нас как падаль и мразь.
Стынет поле в тоске волоокой,
Телеграфными столбами давясь... [ ].
(С.Есенин.)
В классическом XIX веке у них был в этом очевидный
предшественник - Кольцов. Ритмические эксперимента великих
Лермонтова, Тютчева, Фета по смелости не идут в сравнение с тем,
что сотворил Кольцов и что так и названо - "кольцовский стих" за
невозможностью ввести это в общепринятую
профессиональноканоническую систему. Как известно, этот стих
можно трактовать как "анапест+ямб", а при искусственном
скандировании - как хорей. Но эти конкретные признаки не дают
представления о тех предельной интонационно-напевной свободе,
размахе, удали, которые дает этот мощный стих:
Раззудись, плечо!
Размахнись, рука!
Ты пахни в лицо,
Ветер с полудня... [ ].
При этом мы знаем, что Кольцов непринужденно владел
- 61 -
каноническим ямбом (многие стихотворения, особенно ранние), а
также простым анапестом ("Глаза", 1835), хореем ("Разлука", 1840)
и т.д.; но, конечно, истинный его триумф - это его знаменитый
логаэдический дольник, проложивший дорогу Блоку, Есенину и
другим. Виртуозные мелодические ходы, признак
музыкально-ритмической свободы, есть в стихах Кольцова и помимо
самой его гениальной фольклорно-личностной схемы. Например,
Чего душа хочет -
Из земли родится;
Со всех сторон прибыль
Ползет и валится... [ ].
Или:
Не родись богатым,
А родись кудрявым:
По щучьему велению
Все тебе готово [ ].
Располагая грандиозным опытом Пушкина, Есенин обращается к
песням родного Кольцова. Сложная и, по сути, во многом изощренная
поэзия Есенина чрезвычайно расширила кольцовскую стихию, придала
ей несколько иные очертания.
Но основополагающие принципы, несмотря на реформы, остались
неизменными. Они то и определяют духовное родство двух самобытных
художников - прямых выразителей сознания русского народа.
.
- 62 -
я2ЗАКЛЮЧЕНИЕ
С.Есенин - представитель нового поколения крестьянской
поэзии. Она в свою очередь - исключительно самобытное и сложное
явление в отечественной литературе. Возникла как одна из форм
сближения устно-поэтической традиции с письменной.
Наследуемые новокрестьянскими авторами поэтические традиции
многообразнее, хотя грани, разделяющие их со своими
предшественниками, не были особенно резкими. Как и прежде, они
писали не столько о своей личной судьбе, сколько о судьбе
крестьянства в целом, о национально-исторической и
национально-эстетической основе русской жизни. Поэты из народы
создали в начале ХХ века высокохудожественную лирику.
Общечеловеческое в их стихах и песнях непременно
преломлялось сквозь спецефически крестьянское. Своеобразные
отношения установились у новокрестьянских художников с большой
литературой. В отличие от суриковцев они уже не называли себя
самоучками, наоборот, их поэтическая мысль и архитекторика стиха
оказались на уровне самых высоких достижений русской поэзии ХХ
века.
С.Есенин - это стихи, идущие от жизни, от знания
крестьянского быта. Главное место в них занимает реалистическое
изображение деревенской жизни. Неслучайно сильная сторона его
первого сборника стихов "Радуница" как раз и заключалась в
лирическом изображении русской природы. Значимость есенинской
лирики состоит в том, что в ней чувство любви к родине всегда
выражается не отвлеченно и риторично, а конкретно в зримых
пейзажных образах. Есенин одухотворяет и олицетворяет природные
- 63 -
явления: "Черемуха манит рукавом", "Словно белой косынкой
подвязалась сосна" и т.п. В то же время поэт активно использует
прием психологического параллелизма, к примеру, "С алым соком
ягоды на коже..." или "На закат ты розовый похожа...".
Изображение человека в общении с природой дополняется у Есенина
любовью ко всему живому. В таком взгляде были отголоски древнего
представления о человеке, природе, надолго удержавшегося в
сознании крестьянства.
Значимость произведений С.Есенина определяется позицией
лирического "я", со всей окружающей стихией бытия. С другой
стороны, природная сущность - не фон, не второстепенный элемент
общей композиции. Они - духовное пристанище поэта.
Таковы наиболее характерные мотивы раннего творчества
С.Есенина. Они опираются на устно-поэтическую народную традицию и
лирику А.Кольцова. Фольклорное начало отчетливо просматривается
уже в первых стихах С.Есенина. Некоторые из них целиком построены
на традиционно-песенном материале. С другой стороны, налицо
оригинальность поэта: в тексте появились новые содержательные
подробности, а поэтические строки принимали строгие ритмические
очертания.
В дальнейшем автор создает произведения, совершенно
отличающиеся по жанру от своих первоисточников. Это было вызвано
его стремлением к самостоятельному осмыслению народно-
поэтического материала. В конечном итоге именно данная тенденция
обусловила оригинальности и многообразие лирических интонаций
поэтов. Развитие его творческой индивидуальности проходит с
опорой на традицию А.Кольцова, первейший стилистический признак
которого состоит в том, что принято обозначать словами: "как
- 64 -
птица поет". Любимые образы у него - лес и степь. В них средняя
Россия предстает в своем и широком, глобальном, и сугубо
конкретном обличие... Если искать в ХХ веке наследника всех
поэтических качеств А.Кольцова, то им бесспорно окажется
С.Есенин. Открытость стиля, напор, размах, главенство чувства и
т.д., которые мы обнаруживаем у Кольцова и в народных песнях,
являются кардинальными и для Есенина. Даже ключевые слова у
него - те же: буйство, удаль и т.п.
Сложная и, по сути, во многом изощренная поэзия Есенина
чрезвычайно расширила кольцовскую стихию, придала ей несколько
иные очертания.
Но основополагающие принципы, несмотря на реформы, остались
неизменными. Они то и определили духовное родство двух самобытных
художников - прямых выразителей сознания русского народа.
.
- 65 -
я2ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
1.Белоусов В.Г. Сергей Есенин. Литературная хроника. -
Ч.1. - М.: Советский писатель, 1969.
2.Воронова О. "Уже слышится благовест бунтов..." (С.Есенин).
// Литература / Прилож. к "ПС". - 1997. - N17.
3.Воспоминания о Сергее Есенине. - М.: Просвещение, 1965.
4.Дядичев В. Есенин академический: Критика. // Наш
современник. - 1996. - N7.
5.Есенин и русская поэзия. Сб. статей под ред. В.Г.Базано-
ва. - Л.: Наука, 1967.
6.Есенин и миф о Есенине. // Беседа с С.Шумихиным. //
Литературное обозрение. - 1996. - N1.
7.Журавлев В. Лирический роман Есенина: (к столетию со дня
рождения). // Литература в школе. - 1995.- N5.
8.Захаров А. Научная есенинана, предварительные итоги: (к
столетию со дня рождения). // Библиография. - 1995. - N1.
9.Зуев Н. Народные истоки поэзии С.Есенина: (к столетию со
дня рождения). // Литература в школе. - 1995. - N5.
10.Карпов И. Авторское собрание в русской литературе XX
века: Учебное пособие. - Йошкар-Ола, 1994.
11.Киреевский П.В. Собрание народных песен. - Л.: Наука,
1977.
12.Кольцов А.В. и русская литература. - М.: Наука, 1988.
13.Кольцов А.В. Никитин И.С. Поэзия. - Воронеж:
Центрально-Черноземное книжное издательство, 1989.
14.Кольцов А.В. Полное собрание стихотворений. - Л.,1958.
15.Кольцов А.В. Сочинения. - Л., 1984.
- 66 -
16.Коржан В.В. Есенин и народная поэзия. - Л.: Наука, 1969.
17.Кошечкин С.П. Раздумья о поэте. - М.: Советская Россия,
1974.
18.Красухин Г. Легенда и реальность: (о творчестве Сергея
Есенина). // Литература / Прилож. к "ПС". - 1998. - N3.
19.Кузин И. "Чую Радуницу Божью..." (Заметки о Сергее
Есенине). // Литература / Прилож. к "ПС". - 1996. - N12.
20.Локшина Б.С. Поэзия А.Блока и С.Есенина в школьном
изучении. - Л.: Просвещение, 1978.
21.Лосев А. Леонид Леонов о С.Есенине / из бесед с
писателем. // Литературная учеба. - 1996. - N3.
22.Львов-Рогачевский В. Новейшая русская литература. -
М.,1919.
23.Марченко А. Поэтический мир Есенина. - М.: Советский
писатель, 1972.
24.Мусатов В. Поэтический мир С.Есенина. // Литература в
школе. - 1995. - N6.
25.Наумов Е.И. Сергей Есенин. Личность. Творчество. Эпоха. -
Л.: Лениздат, 1969.
26.Наумов Е.И. Сергей Есенин. Жизнь и творчество. - М.-Л.:
Просвещение, 1965.
27.Неженец Н.И. Поэзия народных традиций. - М.: Наука, 1988.
28.Новикова А.М. Русская поэзия XVIII - первой половины XIX
века и народная поэзия. - М.: Просвещение, 1982.
29.Новикова А.М. Песни А.В.Кольцова в устном народном
творчестве. // Русский фольклор. - М., 1958.
30.Новикова А.М., Александрова Е.А. Фольклор и литература.
Семинарий. - М., 1978.
- 67 -
31.Перхин В. Поэзия С.А.Есенина в оценке Д.А.Горбова. (по
страницам забытой статьи 1934). // Филологические науки. - 1996.-
N5.
32.Прокушев Ю. Сергей Есенин. - М.: Знание, 1958.
33.Прокушев Ю.Л. Юность Есенина. - М.: Московский рабочий,
1963.
34.Прокушев Ю.Л. Сергей Есенин. Поэт. Человек. Книга для
учителя. - М.: Просвещение, 1973.
35.Прокушев Ю.Л. Есенин, какой он был. - М.: Просвещение,
1973.
36.Розанов И.Н. Русские песни XIX века. - М., 1952.
37.Розанов И.Н. Песни русских поэтов. - Л., 1936.
38.Русская литература и фольклор (первая половина XIX ве-
ка). - Л., 1976.
39.Сахаров А. Обрывки памяти (Первая автобиография
Есенина).// Знание. - 1996. - N8.
40.Святополк-Мирский Д. Литературно-критические статьи.
(С.Есенин). // Русская литература. - 1930. - N 4.
41.Сергей Есенин. Воспоминания родных. - М.: Московский
рабочий, 1985.
42.Сергей Есенин. Собрание сочинений в 3 томах. - М.:
Правда, 1983.
43.Скатов Н. Кольцов - М.: Молодая гвардия, 1989.
44.Сто лет со дня рождения С.Есенина. // Юный художник. -
1995. - N10.
45.Сто лет со дня рождения С.Есенина. // Слово. - 1995. -
N9.
46.Филиппов В. Сергей Есенин. Новые аспекты изучения. //
- 68 -
Русская словесность. - 1996. - N 5.
47.Цуканов Г. "Ока - Гераклитова река": (лирика Сергея
Есенина). // Литература / Прилож. к "ПС". - 1997. - N11.
48.Шубникова-Гусева Н. Открытия "Страны негодяев"
(С.Есенин). // Литературная учеба. - 1997. - N3.
49.Шубникова-Гусева Н. Сергей Есенин: неизвестные материалы.
// Человек. - 1995. - N5.
50.Эткинд Е. В мире есенинской образности. //Литература
/Прилож.к "ПС".- 1994. - N25.
|
