Курсовая: Античная мифология при переводе безэквивалентной лексики на материале описания дворцово-паркового ансамбля Петергофа

Курсовая: Античная мифология при переводе безэквивалентной лексики на материале описания дворцово-паркового ансамбля Петергофа

Оглавление

Введение 3

Глава I. Теоретические основы перевода безэквивалентной лексики

§1. Понятие эквивалентной/безэквивалентной лексики (имена собственные,

мифонимы 5

§2. Проблемы перевода безэквивалентной лексики 8

Выводы к I главе 11

Глава II. Проблемы перевода лексики из области античной мифологии при

описании культурных реалий.

§1.Способы перевода имён собственных (мифонимов) 13

§2.Варианты перевода мифонимов в описании дворцово-паркового ансамбля

Петергофа 20

Выводы к II главе 22

Заключение 24

Используемая литература 26

Список сокращений 27

Приложение 28

Введение

На самых ранних стадиях развития человечества перевод выполнял важнейшую

социальную функцию, создавая широкие возможности для общения людей,

принадлежащих к разным языковым коллективам. С развитием письменности перевод

открыл людям непосредственный доступ к культурным достижениям других народов,

именно благодаря переводу взаимодействие и взаимообогащение литератур и

культур стало реальностью.

Языковая интерпретация элементов внешней культуры, примером которых являются

имена собственные из области античной мифологии, в немалой степени основана

на их фиксации в составе Базового словаря и тесной связи с языковой

практикой. В связи с этим данный материал передаётся на иностранный язык с

одной стороны «в готовом виде», с другой – обнаруживает определённые

закономерности употребления.

Данной теме посвятили свои исследования ведущие специалисты в области

лексикологии, теории перевода и сравнительно-сопоставительного изучения

языков. Теоретической основой данной работы послужили работы А. В.

Суперанской, В.Н. Комиссарова, А.С. Бархударова, А.В. Фёдорова, А.О. Иванова

и других.

Настоящая работа посвящена проблеме функционирования безэквивалентной лексики

(БЭЛ), а именно имён собственных, принадлежащих области античной мифологии

при передаче их средствами английского и русского языков.

Актуальность работы обусловлена тем, что подходы к изучению понятия

безэквивалентной лексики в научной литературе крайне разнообразны, а выводы в

исследованиях по данному вопросу часто противоречивы. Кроме того, с уходом в

прошлое идеологической конфронтации между Россией и странами Европы расширился

процесс культурного обмена между людьми самых разных национальностей. В связи с

этим, в лингвистике заметно повысилось внимание к проблеме «переводимости», и

как следствие этого, возрос научный интерес к проблемам перевода

безэквивалентной лексики, связанной с культурными реалиями. Решение этих

проблем особенно насущно для практических переводчиков, отсюда - практическая

направленность данной работы, в конце которой даются рекомендации для практики

перевода.

Цель данной работы – на основе описания дворцово-паркового ансамбля

Петергофа на русском и английском языках выявить закономерности перевода

безэквивалентной лексики (из области античной мифологии).

Задачи работы включают в себя обзор, анализ и классификацию

безэквивалентной лексики из области античной мифологии в текстах описания

дворцово-паркового ансамбля Петергофа.

Работа состоит из введения, двух глав с выводами, заключения, приложения

и библиографии. В первой главе рассматриваются разносторонние теоретические

подходы к изучению данной темы. Проводится обзор основных точек зрения по

данной проблеме в современной лингвистической литературе. Вторая глава

посвящена практическому рассмотрению особенностей использования

безэквивалентной лексики (области античной мифологии) в описании

дворцово-паркового ансамбля Петергофа на русском и английском языках.

Приложение содержит список примеров, составленный методом сплошной выборки.

Глава I.

§1. Понятие эквивалентной/безэквивалентной лексики.

Перевод – несомненно, один из древнейших видов человеческой деятельности. Ещё

переводчики античного мира ставили вопросы о той или иной степени близости

перевода оригиналу. Первыми теоретиками перевода были сами переводчики,

стремившиеся обобщить свой собственный опыт, а иногда и опыт своих собратьев

по профессии. С изложением своего «переводческого кредо» выступали в первую

очередь сами переводчики и, хотя высказываемые ими соображения не отвечали

современным требованиям научности и доказательности и не складывались в

последовательные теоретические концепции, все же целый ряд таких соображений

и сегодня представляет несомненный интерес. Исследованию данной темы

посвятили свои работы Бархударов Л.С., Комиссаров В.Н., Федоров А.В. и многие

другие.

Изучением же непосредственно проблем перевода безэквивалентной лексики

занимался целый ряд таких крупных ученых как Суперанская А.В., Иванов А.О.,

Влахов С. и Флорин С., Кабакчи В.В.

Как считает А.О. Иванов, – вопросы, связанные с эквивалентностью и

безэквивалентной лексикой, справедливо рассматриваются как часть общей

проблемы эквивалентности перевода. Несмотря на то, что этот аспект проблемы

эквивалентности неоднократно затрагивался в литературе по теории перевода и в

специальных исследованиях, границы безэквивалентной лексики остаются

недостаточно чётко очерченными. В большинстве работ по теории перевода под

безэквивалентной лексикой чаще всего подразумевается почти исключительно

реалии исходного языка [4:5].

В связи с этим следовало бы определить терминологические рамки понятия

«реалия», тем более, что в переводоведческой литературе оно получило

достаточно широкое распространение. Термин «реалия» в научной литературе

отождествляется с понятием, которое используется в данной работе, а именно –

с «безэквивалентной лексикой» [См.3:16, 17, 44]. Однако объяснение одного

термина через другой, содержание которого также недостаточно точно

определено, способно вызвать дальнейшие трудности. Следовательно,

целесообразно было бы разграничить между собой понятия «реалия» и

«безэквивалентная лексика». На недостаточную изученность обоих понятий в

современной науке о языке указывает тот факт, что понятия «реалия» и

«безэквивалентная лексика» не представлены в Лингвистическом

энциклопедическом словаре 1990г. отдельными статьями [См. 19].

Для обозначения специфических элементов внутренних и внешних культур –

«языковых реалий» и «безэквивалентной лексики» – некоторые исследования

предлагают термины «идионим» и «ксеноним». Однако при такой классификации

используются скорее внелингвистические критерии, согласно которым такие слова

как «Brooklin» и «Acropolis» попадают в разные категории. [5:19-20].

Не имея возможности останавливаться на существенных сторонах каждого из всех,

упомянутых выше терминов, следует отметить, что каждый из них смещает

значение, заложенное в термине «реалия», в сторону какого-либо одного

компонента, например, термин «локализм» приближает значение к «диалектизмам»,

«областной лексике», а «экзотизм» акцентирует внимание на предметах

национального колорита. Таким образом, каждый из этих терминов сужает

значение определения «реалия» до отдельного преобладающего, но не

исчерпывающего признака. Наиболее соответствующим термину «реалия» можно

признать словосочетание «этнокультуроведческая лексика», которое содержит в

себе наибольшее число компонентов, характеризующих данную «историко-

этническую общность людей» [3:45].

В результате, вырисовывается облик реалий как особой категории средств

выражения: слова и словосочетания, называющие объекты, характерные для жизни

(быта, культуры, социального и исторического развития) одного народа и чуждые

другому. Будучи носителями национального и/или исторического колорита, они,

как правило, не имеют точных соответствий (эквивалентов) в других языках, а,

следовательно, не поддаются переводу «на общем основании», требуя особого

подхода [3:55].

Что касается безэквивалентной лексики – термин, как было указано выше, может

рассматриваться как синоним «реалии». Однако говорить о безэквивалентной

лексике в плоскости одного языка не следовало бы, поскольку «границы

безэквивалентной лексики гораздо шире» [4:5].

А.О. Иванов предлагает рассматривать проблему эквивалентности и

безэквивалентности в виде оппозиции (эквивалентность / безэквивалентность),

каждый член которой дополнительно характеризует друг друга и без чего

понимание любого из них будет неполным. Оппозиционность предполагает наличие

противоположных признаков в семантическом поле двух элементов этой пары.

Далее А.О. Иванов переходит к теме адекватного перевода, рассматривая её в

свете указанной выше теории эквивалентности. Основным принципом адекватного

перевода автору представляется принцип функциональной тождественности.

Результат перевода должен выполнять аналогичную смысловую и художественную

функцию в системе целого.

Что касается классификации самих собственных имён, т. е. деления

ономастического пространства на секторы, зоны и поля, то, по мнению А.В.

Суперанской, – существует объективная необходимость такого деления, так как

ономастическое пространство в целом трудно обозримо. В ономастическом

пространстве могут быть выделены: антропонимия, топонимия, зоонимия,

фитонимия, космонимия, астронимия, хронимия, мифонимия и т.д. [8:180].

Мифонимы имеют прямое отношение к теме данной работы, поэтому заслуживают

отдельного рассмотрения. В данный сектор ономастического пространства входят

именования людей, животных, растений, народов, географических и

космографических объектов, различных предметов и т.п., в действительности

никогда не существовавших. Особое место в этом секторе занимает теонимия

(имена богов). «Большие сложности для изучения, – отмечает автор, –

представляют теонимы эпохи политеизма, когда в каждом государстве или

племенной общности имелись свои верховные боги и божества низшего порядка»

[8:183].

«По сходству функций боги разных народов могли в какой-то мере

соответствовать друг другу, поэтому в описаниях древних путешествий чужие

боги обычно зовутся именами богов, известных в стране автора. Так,

ассирийская богиня Милитта зовётся в греческих описаниях Афродитой, а

славянский Яровит – Марсом» [8:183].

Категория одушевлённости/неодушевлённости в мифологии и фольклоре не имеет

чётких границ, и многие безжизненные объекты получают антропоморфные черты,

т.е. наделяются способностью говорить, думать и действовать подобно человеку.

Различаются три типа информации имени: речевая, языковая и энциклопедическая.

Они лежат в разных планах и существуют независимо друг от друга. Для имён и

объектов со всемирной известностью, к которым относятся упомянутые выше

мифонимы, – энциклопедическая информация будет значительно однороднее и

больше по объёму, чем для имён и объектов с локально ограниченной

известностью. Таким образом, для введения имени в речь необходимо

первоначальное языковое и экстралингвистическое знакомство с ним. Однако и

энциклопедическая и языковая информация имени в речевом акте присутствует

подспудно, а основной становится связь имени с объектом (и понятием объекта)

и комплекс эмоций, связанных у говорящего с именуемым объектом [8:261].

§2. Проблемы перевода безэквивалентной лексики.

Уже в самых первых попытках филологов определить цели и задачи перевода можно

найти начало теоретических споров нашего времени о допустимости буквального

или вольного перевода, о необходимости сохранить в переводе то же воздействие

на читателя, которым обладает оригинал и т.п. [6:13].

Но основы научной теории перевода стали разрабатываться только к середине ХХ

века, когда переводческая проблематика привлекла внимание языковедов. До

этого времени считалось, что перевод никоим образом не может включаться в

круг вопросов, изучаемых лингвистической наукой.

Отношение языковедов к переводу чётко выразил В. Гумбольдт в письме к

известному немецкому писателю и переводчику Августу Шлегелю: «Всякий перевод

безусловно представляется попыткой разрешить невыполнимую задачу. Ибо каждый

переводчик неизбежно должен разбиться об один из двух подводных камней,

слишком точно придерживаясь либо своего подлинника за счёт вкуса и языка

собственного народа, либо своеобразия собственного народа за счёт своего

подлинника» [6:17].

Что касается отечественной науки о языке, то в её традиции перевод принято

рассматривать как сложное многоаспектное понятие, которое представляет собой

в первую очередь процесс межъязыковой трансформации текста. Переводом с одной

стороны следует считать процесс преобразования с исходного языка (ИЯ) на

переводящий язык (ПЯ), с другой стороны, перевод – это изменение речевого

произведения на одном языке в речевое произведение на другом языке при

сохранении неизменного плана содержания, то есть значения. [2:11].

Сам по себе предмет теории перевода изучает процесс создания вторичного текста

(текста на ПЯ) с той или иной степенью соответствия репрезентирующего

оригинальный текст (текст на ИЯ). При этом для переводчика крайне важно донести

не только чисто информационную часть оригинала, но и его экспрессивное

наполнение, т.е. не только то что написал автор, но и то как он

это сделал [5:28].

В той мере, в какой практический опыт коллектива, говорящего на данном языке,

одинаков у коллективов, говорящих на разных языках, одинаковы и значения,

выражаемые в этих языках. Поскольку сама реальная действительность,

окружающая разные языковые коллективы, имеет гораздо больше общих черт, чем

различий, постольку значения разных языков совпадают в гораздо большей

степени, чем они расходятся. В этом состоит теоретическое оправдание принципа

«переводимости», который составляет основу процесса межъязыковой и

межкультурной коммуникации – масштабного явления, в которое вовлечены

носители самых разных языков и культур.

Однако существуют точки зрения, согласно которым перевод всегда является

операцией, относительной по своим результатам, так как в каждом языке по

отношению к любому другому есть элементы, передача значения которых в

нормальных условиях в рамках самого текста невозможна, а основные ограничения

на любой перевод накладывают, главным образом, внутрилингвистические значения

[4:38].

Безэквивалентная лексика, как правило, вызывает наибольшую трудность при

переводе на иностранный язык, так как словарный перевод такой лексики не даёт

результата. Примером особого подхода к переводу безэквивалентной лексики

можно считать перевод семантических лакун, т.е. слов, не имеющих на ПЯ

эквивалентов в виде отдельных слов. Такими семантическими лакунами по

отношению к русскому языку являются такие английские слова как bouncer,

glimpse, barber и т.д. Однако факт отсутствия в русском языке отдельных слов,

закреплённых за этими понятиями не означает, что все эти специфически

национальные понятия нельзя передать в переводе, хотя бы путём описательного

перевода, который можно признать основным способом перевода семантических

лакун.

Один из вариантов безэквивалентной лексики – слова широкой семантики, которые

обнаруживают расхождение референциальных значений в ПЯ по сравнению с ИЯ,

например iron – утюг и железо, рука – arm, hand, переводчик – interpreter,

translator. При этом, выбор требуемого соответствия в переводе этого типа

безэквивалентной лексики возможен только при условии выхода за пределы

языкового контекста и знания самой реальной обстановки или ситуации.

Отдельную разновидность переводческих трудностей представляет собой

альтернативно-безэквивалентная лексика. Это особая разновидность

безэквивалентной лексики, в которую входят имена собственные,

безэквивалентность которых обусловлена национальным своеобразием языка и

культуры народа, говорящего на ИЯ. Как правило, при переводе имена

собственные заимствуются путём транскрипции – передачи звучания имени

собственного. Однако в тех случаях, когда имя собственное не просто называет

предмет, а имеет некое дополнительное значение, механическая передача

звучания не обеспечивает адекватности перевода. Адекватность перевода

достигается только путём экспликации смысловой структуры, которая,

применительно к различным типам имён собственных имеет определённые

закономерности». [См.4].

В качестве отдельной группы безэквивалентной лексики А. О. Иванов

рассматривает языковые реалии – особые слова и словосочетания, называющие

объекты, характерные для жизни, быта, культуры, социального и исторического

развития одного народа и чуждые другому; будучи носителями национального

и/или исторического колорита, они, как правило, не имеют точных соответствий

(эквивалентов) в других языках. Существует несколько способов передачи реалий

на ПЯ: 1) калькирование, т.е. повторение внутренней формы исходного слова,

например: Grand Jury – Большое жюри, backbencher – заднескамеечник и т.д.; 2)

использование существующего аналога, например: drugstore – аптека; 3)

транслитерация/транскрипция, например: pub – паб; 4) приближенный или

описательный перевод, например: drive-in – автокинотеатр.

К определённому типу безэквивалентной лексики относятся и фразеологизмы, для

которых существует два способа перевода – лексический или описательный

(например: husband’s tea – слабый чай) и калькирование (например: fat cats –

жирные коты).

В целом, перевод всех видов безэквивалентной лексики считается крайне сложной

проблемой, поскольку перед переводчиком всегда стоит проблема выбора между

калькированием и разъяснительным, описательным переводом. Сохранение

внутренней формы может вести к нарушению в прагматике, а сохранение

прагматического значения может сопровождаться потерей референции, т.е.

определённой части смысла. Этот выбор не может быть закреплён какой-либо

универсальной переводческой нормой, а основан только на степени мастерства и

вкуса переводчика.

Выводы к I главе.

Сказанное выше позволяет сделать следующие выводы.

1.Исходя из теории безэквивалентной лексики, полная тождественность при

переводе этой группы лексики с ИЯ на ПЯ невозможна. Это обусловлено тем, что

единицы лексики на ИЯ (а безэквивалентной лексики в особенности) обладают не

только разными экспонентами (фонемным составом, морфемами, устроенными по

различным правилам), но и разными значениями и значимостями, поскольку каждое

слово данного языка входит в своё семантическое поле и имеет значение только

в оппозиции к остальным членам того же поля и своему языку в целом. Несмотря

на это, перевод безэквивалентной лексики должен претендовать на эквивалентную

презентацию. Данная эквивалентная передача может осуществляться с применением

определённых теоретических принципов. Таким образом, говоря об

эквивалентности при переводе, следует иметь в виду, прежде всего

функциональное тождество моделей ИЯ и ПЯ, передающее на аналогичном уровне

плана выражения все релевантные в пределах данного контекста компоненты

значения.

2.При переводе имен собственных, составляющих особую группу безэквивалентной

лексики, этот процесс должен осуществляться с учётом описанных в данной главе

закономерностей. Необходимо различать три типа информации имени: речевую,

языковую и энциклопедическую. Они лежат в разных планах и существуют

независимо друг от друга.

3.Для мифонимов – имён собственных, обозначающих объекты, никогда не

сущестовавшие в действительности (именования людей, животных, растений, богов

и т.д.) – энциклопедическая информация будет значительно однороднее и больше

по объёму, чем для имён и объектов с локально ограниченной известностью.

Таким образом, для введения имени в речь необходимо первоначальное языковое и

экстралингвистическое знакомство с ним.

Глава II.

§1. Способы перевода имён собственных (мифонимов).

В данной главе рассматриваются различные варианты передачи безэквивалентной

лексики из области античной мифологии средствами русского и английского

языков. Трудности, связанные с процессом перевода безэквивалентной лексики на

иностранные языки хорошо известны. На неизбежные проблемы, связанные с

поиском эквивалента при переводе таких единиц указывает сам термин

«безэквивалентность», т.е. изначально предполагается, что данная лексика не

имеет эквивалента при переводе.

Особую группу безэквивалентной лексики составляют имена собственные, и среди

них имена, которые хорошо знакомы всем образованным членам языкового

коллектива, т.е. имена собственные, о которых участники коммуникации обладают

всеобщим знанием. К категории таких имён собственных принадлежат и мифонимы –

имена вымышленных существ античной эпохи, которые являются при этом важнейшим

элементом художественной системы древнегреческой, и, в целом, мировой

цивилизации.

Именно по этой причине область употребления данных имён собственных выходит

далеко за рамки того языка, на котором они первоначально появились, то есть

древнегреческого и латинского. Персонажи античной мифологии составляют часть

мирового художественного наследия и благодаря этому имена этих персонажей

вошли в состав Базового словаря и некоторые из них стали универсальными

понятиями мировой культуры и отчасти перешли в состав имён нарицательных

(нимфа, титан, цербер и т.д).

При переводе имя собственное, как правило, транскрибируют, т.е. переносят в

текст ПЯ, сохраняя максимально точную фонетическую форму; в виде исключения –

переводят с учётом внутренней формы. В связи с этим возникает вопрос о

транскрипции и переводе, как разных уровнях подхода к передаче имён

собственных [3:267]. Прежде чем говорить о транскрипции – переводе на уровне

фонем, следует поставить вопрос о транслитерации – переводе на уровне графем.

Однако транслитерация иногда до неузнаваемости искажает имя, затрудняет и

переводчика и читателя [3:267]. Задача переводчика состоит в том, «чтобы

найти чужое для ИЯ имя в оригинальном написании и дать на ПЯ по принятым в

настоящее время правилам, преодолевая не ляпсусы старых авторов и

переводчиков, а сохранившиеся в современности осколки транслитерации»

[3:268].

Транскрипция имени собственного в переводе предполагает: 1) перенесение его в

текст ПЯ или 2) если это имя уже знакомо носителям ПЯ, то обнаружение его и

выявление утвердившейся, иногда традиционной формы; поиски этой формы, в

особенности при антропонимах, требуют иногда незаурядной эрудиции. [3:268].

Если установлено, что имя встречается впервые, и что утвердившейся

транскрипции нет, то переводчику надо: 1) знать правила транскрипции, 2)

уметь, в виде исключения, несколько отклониться от них при неудобных с точки

зрения носителей ПЯ именах и 3) учитывать колорит, т.е. национальную

принадлежность референта [3:268].

«Из антропонимов, – отмечают авторы исследования, – имена, как правило,

транскрибируются, а прозвища – переводятся» [3:282]. Авторы предлагают делить

имена собственные на естественные и вымышленные, а последние – на

употребляемые в ряду с естественными и «книжные», которые, в свою очередь,

могут иметь нейтральную внутреннюю форму или обладать оценочной функцией,

т.е. каким-либо образом характеризовать объект [3:282]. Таким образом,

предлагается делить имена собственные на: 1) преимущественно называющие, как

правило, семантически пустые, 2) преимущественно обозначающие, в которых

преобладает внутренняя форма и эмоционально-оценочное значение, 3)

совмещающие качества первых двух групп. [3:282]. К теме данной работы имеют

отношение единицы первой группы, которые, согласно данной классификации, «в

чистом виде транскрибируются» [3:282].

Дворцово-парковый ансамбль Петергофа представляет собой неоценимое культурное

достояние, созданное в эпоху расцвета российского государства. Как шедевр

скульптуры и дворцово-парковой архитектуры XVIII века, ансамбль Петергофа –

произведение лучших мастеров западноевропейских и отечественных

художественных школ, которые творили в русле современной им европейской

традиции. Согласно этой традиции изображение героев античной мифологии

составляло основу сюжета многих скульптурных композиций. Дворцово-парковый

ансамбль Петергофа можно назвать своеобразным путеводителем по сюжетам и

образам античной мифологии. Поэтому тексты описания дворцово-паркового

ансамбля на английском и русском языках включают в себя многочисленные

указания на античных мифологических героев. Мифонимы, которые встречаются в

текстах описаний на английском и русском языках, как правило, являются

словами греческого и латинского происхождения и, согласно определениям,

данным в первой главе, входят в категорию безэквивалентной лексики, например:

In 1799 the deformed leaden sculptures of the Neptune Fountain were

replaced by a bronze group, also representing the Chariot of Neptune,

bought from the town of Nuremberg.*

В 1799 году повреждённые свинцовые статуи фонтана «Нептун» заменили на

бронзовую группу «Колесница Нептунова», привезённую из Нюрнберга.

Эквивалентом русского словосочетания «фонтан «Нептун» в переводе

выступает английское «Neptune Fountain». Имя собственное «Нептун» при

переводе на английский язык сохраняет графический образ русского слова, так как

речь идёт о транслитерации при передаче имён собственных на иностранный язык,

при которой средства ПЯ копируют фонетическую и графическую форму ИЯ. В то же

время синтаксическая структура английского словосочетания требует препозиции

определяющего слова по отношению к определяемому. По правилам русского языка

название фонтана («Нептун») стоит в постпозиции к определяемому слову. Русское

словосочетание определяемое слово + имя собственное передаётся на английский

язык конструкцией, в которой функцию определения выполняет имя собственное.

Подобное несходство, связанное с различиями в синтаксисе, наблюдается и во

многих других случаях:

Eleven years later the leaden dolphins on either side of the Siren Fountains

were replaced by gilded bronze ones, cast by Artemy Anisimov and Ivan Timofeyev.

Речь идёт о фонтанах «Наяды» («Наяда с мальчиком» и «Наяда с тритоном»)

и «Сирены». В этих словосочетаниях английская конструкция «определяющее

слово (мифоним) + определяемое существительное» переводится на русский язык

конструкцией «существительное, обозначающее класс предмета + имя собственное

(мифоним), указывающее на конкретный предмет этого класса».

The Roman Fountains rise like triumphal columns in the wide open space in front

of the Dragon Cascade. Речь идёт о каскаде «Дракон» в русском языке.

Таким образом, если в английском языке имя собственное является определяющим

словом к нарицательному существительному типа «Siren Fountains», то в русском

языке – наоборот, слова «фонтан» или «каскад» определяют это имя собственное.

Во всех перечисленных случаях сочетание мифонима со словами «фонтан» или

«каскад» в английском языке сопровождается неизбежным различием не только в

синтаксисе английской фразы и русского перевода, но и затрагивает более

широкие несоответствия, которые могут осознаваться в полной мере только

носителями языка.

Следует отметить, что при переводе сходного по модели словосочетания The

Roman Fountains имеет место полное совпадение синтаксиса русской и

английской фразы, а именно – Римские фонтаны, т.е. конструкции

прилагательное + существительное: "В восточной части находятся дворец

Монплезир, каскад «Шахматная гора» и «Римские» фонтаны, фонтаны «Пирамида»,

«Солнце», фонтаны-шутихи".

Однако и в данном случае полной эквивалентности при переводе не наблюдается.

Речь идёт о различиях в семантике прилагательного «римский» / «Roman».

Несоответствия в переводе вызваны несколькими причинами. Русский язык требует

согласования прилагательного и существительного в роде, числе и падеже.

Английский язык, напротив – не имеет категории падежа, числа для прилагательных

и для неодушевлённых имён (за редким исключением) не имеет категории рода.

Русское словосочетание «Римские» фонтаны» не вызывает прочной ассоциации с

античным Римом (особенно в устном варианте). В то же время английская фраза

The Roman Fountains скорее передаёт значение «фонтаны Рима» или «фонтаны

Древнего Рима». Для снятия омонимии слова «римский», и придания ему

единственного значения («древнеримский»), автор русского путеводителя поставил

это слово в кавычки. Таким образом, на первый план в русском словосочетании

выступает компонент «как бы римский», «не по-настоящему римский», или «не

современный римский», что не соответствует семантике английского слова «Roman»,

выражающего в первую очередь принадлежность к эпохе античного Рима, например:

Roman alphabet – латинский алфавит; Roman law – римское право; Roman letters –

прямой светлый шрифт; Roman nose – римский, орлиный нос; Roman numerals –

римские цифры.

Тем самым, при переводе данного словосочетания частично не совпадают

референциальный и внутрилингвистический компоненты значения русской и

английской фразы.

В некоторых случаях перевода с русского языка на английский наблюдаются

несоответствия, связанные с наличием категории артикля в английском языке и

отсутствием этой категории в русском. Это обстоятельство также влияет на ту

или иную степень эквивалентности перевода имён собственных, т.е. степень

идентичности планов содержания английского и русского мифонимов, например:

In 1801 the lead masks of a nymph and a triton were replaced by bronze

ones, cast from models by Pierre Louis Agie.

В 1801 году свинцовые маски нимфы и тритона были заменены бронзовыми,

отлитыми по моделям Пьера Луи Ажи.

Известно, что обычно артикль при имени собственном не употребляется, а если

он присутствует, это может указывать на приобретение именем собственным

некоторого признака нарицательности, в связи с чем имя собственное

приобретает в языке дополнительные коннотации. Кроме того, неопределённый

артикль может придавать словам «nymph» и «triton» функцию определителей к

слову «masks». В русском переводе мифонимы «нимфа» и «тритон» не несут в себе

никакого нового оттенка значения, связанного с появлением признака

нарицательности, а все дополнительные оттенки смысла, вносимые постановкой

артикля в английском языке, в русском языке теряются.

Английский источник демонстрирует также потерю части прагматической

информации, заложенной в словосочетании «Телега Нептунова», передавая его как

«Neptune's Chariot». В русском языке словосочетание «Телега Нептунова»

отражает устаревшее употребление, которое современным носителем русского

языка воспринимается как стилистически выделенное. Стилистически нейтральным

выглядело бы словосочетание «колесница Нептуна». Образование прилагательного

от имени собственного «Нептун» для получения стилистического эффекта

архаичного словоупотребления в английском языке невозможно. В этом смысле

перевод этой фразы на английский язык как «Neptune's Chariot» будет означать

неизбежную потерю определённого оттенка значения.

Along the central axis of the garden there are three extensive pools with the

Mezheumny (Midway), Neptune's Chariot, and the Oak Fountains. The

square pools storing water, first decorated with sculpture, later on aquired

their own magnificent fountains, known as the Fountains of the Square Pools.

Первоначально, в центральном бассейне Верхнего сада поместили «Телегу

Нептунову», которую ранее предполагали поставить на Руинном каскаде Нижнего

парка.

Несоответствия при переводе собственных имён в английском и русском языках

обусловлены различием средств выражения посессивности.

Следует также указать на допустимость различных вариантов перевода

словосочетания «Телега Нептунова» на английский язык:

In 1721 Tuvolkov, the hydraulic engineer, built a basin for a future fountain to

a design by Le Blond, approved as early as 1718. In 1737 a fountain was

installed, adorned by a gilded lead sculptural group, cast from a model by

Bartolomeo Carlo Rastrelli and depicting Neptune in a chariot; it was

known then as Neptune's Cart. At the same time, Rastrelli built

an extension to the pool in the form of a three-stepped cascade with the

sculpture Winter.

Однако в тексте описаний дворцово-паркового ансамбля Петергофа встречаются и

варианты относительно эквивалентного перевода имён собственных (мифонимов) с

русского языка на английский. Это, в первую очередь, имена богов и

мифологических существ (Neptune, Nymph, Naiad, Triton и т.д.), которые

заимствованы русским и английским языками из древнегреческого языка и в силу

этого сохраняют относительное единство фонетического образа. Прямое

соответствие синтаксиса и семантики при переводе имени собственного с

русского языка на английский наблюдается и в словосочетании «Аполлон

Бельведерский».

С южной стороны Нептуновского бассейна устроен небольшой, обнесенный гранитом,

трехступенчатый каскад. На верхней террасе каскада установлен круглый гранитный

пьедестал, на котором возвышается бронзовая статуя Аполлона Бельведерского

.

At the southern end of the pool there is a miniature three-stepped cascade with

a statue of Apollo Belvedere, surrounded by low fountains with jets of

exquisite shape.

Мифонимы «Apollo Belvedere» и «Аполлон Бельведерский» наиболее удачно

отражают синтаксическое соответствие английского и русского языков.

Собственные имена «Apollo Belvedere» и «Аполлон Бельведерский» можно

считать наиболее близкими друг другу по степени эквивалентности перевода. Слово

«Belvedere» является определением к слову «Apollo» как в русском так и в

английском языках. Единственным несоответствием можно считать различный

графический и звуковой облик словосочетаний «Apollo Belvedere» и «Аполлон

Бельведерский», что неизбежно при переводе (транслитерации) мифонимов с

греческой основы на другие иностранные языки.

Очевидная референциальная, прагматическая и внутрилингвистическая

эквивалентность достигается также при переводе большинства мифонимов с

русского языка на английский, путём транслитерации, например:

In August 1723 the inauguration ceremony marking the putting of the fountain

system and the Great Cascade into operation took place. But the work did not

cease after that date. Soon the figures of Perseus, Actaeon, Galatea,

Mercury and two new mascarons were put up.

В августе 1723 года состоялась церемония пуска фонтанов, но и после этого многие

работы оставались незавершёнными. Вскоре были установлены скульптуры

Персея, Актеона, Галатеи, Меркурия и два маскарона.

§2. Варианты перевода мифонимов в описании дворцово-паркового

ансамбля Петергофа.

В связи с тем, что при транслитерации в различных англоязычных источниках

описания дворцово-паркового ансамбля Петергофа наблюдаются некоторые

несоответствия, целесообразно провести сравнение различных способов передачи

имён собственных средствами английского и русского языков в различных

источниках. Для этой цели была составлена таблица-приложение, в которую

помещены варианты передачи одних и тех же мифонимов на русском и английском

языках. Таким образом, наглядно представлено различие в транслитерации тех

или иных имён.

Из данной таблицы-приложения следует, что имена собственные (мифонимы),

являясь словами греческого и латинского происхождения, имеют соответствующие

варианты перевода в русском и английском языках. При этом в задачи данной

работы не входит анализ соответствия этих переводов античным оригиналам

(древнегреческому и латинскому). Вместе с тем, нет основания воспринимать

перевод мифонимов в указанных источниках как англо-русский или русско-

английский. Данная безэквивалентная лексика не относится к разряду реалий

отдельного языка (русского или английского), так как не несёт в себе

признаков национального своеобразия. Эти слова относятся к категории

общекультурной лексики, которая в равной степени заимствована из классических

языков как английским, так и русским языками. Способом перевода

безэквивалентной лексики этого типа на английский и русский языки, как

следует из приложения, является способ транслитерации, о котором шла речь в

Главе I данной работы.

Проблема заключается в особенностях передачи данного вида лексики на английский

и русский языки. Как следует из приложения, в обоих языках существует

определённая, закреплённая в базовом словаре традиция перевода данных имён

собственных. Это подтверждается количественными показателями таблицы, в которой

72% лексики, взятой из трёх разных источников английского текста, обнаруживает

полное совпадение вариантов перевода: 6. Флора(I)- Flora(II)- Flora(III)-

Flora(IV); 22. Ганимед (I) – Ganimede (III) - Ganimede (IV).

*

В остальных случаях наблюдаются некоторые графические различия, например:

Marsyas (III) – Marsias (IV).

Не имея возможности судить о правомерности выбора переводчиком того или иного

варианта, следует отметить, что в данном примере различия в переводе

наблюдаются только на уровне передачи тех или иных звуков соответствующими

буквами и буквосочетаниями английского алфавита, т.е. в транслитерации. В

первом случае сохраняется общая традиция английского и некоторых других

европейских языков графической передачи звука [ i ] в словах греческого

происхождения как “Y”. В двух других переводах слова «Психея» данная традиция

не сохраняется (Psiche, Psickhe). Данная закономерность повторяется в

примере 11. Венера Каллипиги(I) - Venus Callipyge(III) - Venus

Callipigis(IV).

Указанные примеры позволяют сделать вывод о том, что перевод имён собственных на

английский язык допускает различные варианты передачи одного и того же понятия

разными графическими средствами. Причина существования различных вариантов

перевода может заключаться в том, что данные имена собственные не относятся к

категории часто употребляемых в речи, и автор каждого перевода не соотносит их

с хорошо известной нормой, как это происходит в случае имён нарицательных

греческого происхождения, например, synonym, lyric и т.п. Однако закреплённая в

толковом словаре английского языка транслитерационная норма для данных имён

собственных видимо не осознаётся переводчиком в качестве нормы. Для автора

перевода отсутствует ясный мотив транслитерации такого имени как Psyche

. При передаче звука [i] он следует естественной аналогии с другими словами из

разряда нарицательных, в которых он графически обычно представлен как “i”:

Psiche - Psickhe. В этом проявляется неустойчивость правила, согласно

которому в словах греческого происхождения следует писать "y" вместо "i".

В примере 41. Геракл(I) – Heracles(II) – Geracles(IV) наблюдается

очевидная зависимость английского эквивалента от фонетической транскрипции

русского слова «Геракл». Автор английского перевода пытается уподобить

написание английского слова звучанию русского слова Геракл (Geracles),

игнорируя нормативное написание (Heracles).

Что касается примеров 46 – 48 – Дафна(I) – Daphnae(II) – Daphne(IV);

Amphitrite(IV) - речь идёт о желании автора перевода лучше следовать

написанию греческого оригинала. При этом то или иное написание (“ae” или “е”)

говорит о возможности нескольких вариантов транслитерации слов греческого

происхождения с окончанием на “e”.

Выводы к II главе.

В результате проведенного исследования нам представляется возможным сделать

следующие выводы:

1.Особенности употребления мифонимов связаны с тем, что древнегреческие и

древнеримские оригиналы этих имён были заимствованы и английским и русским

языками и вошли в состав этих языков как иностранные слова, передаваемые

методом транслитерации с возможным сохранением фонетического облика

оригинала. Вместе с тем, при передаче имён собственных (мифонимов) средствами

английского и русского языков наблюдаются и заметные различия.

2.Различия в передаче связаны в первую очередь с несоответствиями внутренней

организации русского и английского языков; наличием и отсутствием в обоих

языках отдельных грамматических категорий (артикль), а также различиями в

структуре синтаксиса, морфологии, лексической семантики и т.п. Несоответствия

при транслитерации имён собственных (мифонимов) в различных англоязычных

источниках, как правило, связаны с неспособностью авторов этих текстов

преодолеть зависимость от русской произносительной нормы.

3.При сравнении способов передачи имён собственных средствами английского

языка в различных текстах описания дворцово-паркового ансамбля Петергофа

наблюдаются графические несоответствия. Причина этих несоответствий с одной

стороны – зависимость переводчика от произносительной и графической нормы ИЯ,

с другой – неосведомлённость авторов перевода о той или иной словарной норме.

Заключение

Безэквивалентная лексика русского и английского языков из области античной

мифологии даёт богатый материал для изучения закономерностей перевода имён

собственных, в частности мифонимов. Входя в состав обширной группы «языковых

реалий», данная группа безэквивалентной лексики представляет собой часть

Базового словаря общекультурной лексики для всех языков, носители которых

обладают соответствующим культурным потенциалом.

Это во многом объясняется феноменом «всеобщего знания» и тем, что, являясь

заимствованными словами для всех языков, кроме классических –

древнегреческого и латинского, данные имена составляют особую категорию

универсальных единиц межкультурной коммуникации.

Как следует из приведённых в работе примеров передачи мифонимов средствами

русского и английского языков, налицо две основные группы несоответствий.

Первая группа несоответствий основана на объективных причинах: структурные

различия двух языков – несовпадение норм синтаксиса двух языков, наличие и

отсутствие грамматических категорий (артикль, падеж), морфологии, особенности

лексической семантики и т.п. Вторая группа несоответствий наблюдается на

уровне графической передачи (транслитерации) имён собственных (мифонимов) в

различных англоязычных источниках. В основе этих несоответствий лежат

субъективные причины, связанные с индивидуальной эрудицией переводчика

данного текста на английский язык, его способностью преодолеть зависимость от

русской произносительной и графической нормы.

В целом, безэквивалентная лексика категории мифонимов, как следует из

содержания данной работы, переводится на иностранные языки в большинстве

случаев с сохранением референциального значения оригиналов при частичной

потере или изменении прагматического и внутрилингвистического значений.

Практическая ценность данной работы определяется возможностью применения

конкретных положений на практике. С точки зрения практики особое значение

приобретает также анализ конкретных вариантов перевода. Подробное

рассмотрение этих вариантов заставляет признать наличие разночтений и

несоответствий при переводе некоторых мифонимов в описании дворцово-паркового

ансамбля Петергофа на английском языке. Во избежание появления таких

разночтений и несоответствий в дальнейшем (например, при составлении

путеводителей, описывающих объекты высокого культурного статуса, каковым

является ансамбль Петергофа), следовало бы провести тщательный анализ

словарных статей английских толковых словарей, посвящённых транскрипции и

транслитерации имён собственных. Этот анализ позволит выработать единую,

понятную для носителя данного языка эквивалентную норму перевода данной

группы безэквивалентной лексики.

Список используемой литературы:

Научная литература

1. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Избранные труды. Т.1, М., 1995.

2. Бархударов Л.С. Язык и перевод: вопросы общей и частной теории

перевода. – М.: изд-во «Международные отношения», 1975.

3. Влахов С.И., Флорин С. Непереводимое в переводе. – М., 1980.

4. Иванов А.О. Безэквивалентная лексика и её перевод на русский язык. Уч.

пособие. – Л., 1985.

5. Кабакчи В.В. Основы англоязычной межкультурной коммуникации. – СПб.:

Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 1998.

6. Комиссаров В.Н. Теория перевода. – М.: Высшая школа, 1990.

7. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXV. – М.: Прогресс, 1989.

8. Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. – М.: Наука, 1973.

9. Фёдоров А.В. Искусство перевода и жизнь литературы. – Л., 1983.

10. Языки культуры и проблемы переводимости. Под ред. Б.А, Успенского – М.:

Наука, 1987.

Источники примеров

11. Раскин А. Г. Душа Петергофа: фонтаны и каскады. – СПб.: Лениздат, 1999.

12. Раскин А.Г. Петродворец. – Л.: Лениздат, 1984.

13. Три века Санкт-Петербурга (энциклопедия, том I). Под ред. П.Е. Бухаркина.

– СПб.: Изд-во СпбГУ, 2001.

14. Pavel Kann. The Environs of Leningrad (a guide). M.: Progress publishers,

1981.

15. St. Petersburg. The rough guide. By Dan Richarson and Rob Humphreys. –

Penguin Books, 1998.

Интернет-сайты

16. www.peterhof.org – 2001.

Словари

17. Большой англо-русский словарь под общ. ред. И.Р. Гальперина. М.: Русский

язык, 1979.

18. Мифологический словарь. Книга для учителя. М.Н. Ботвинник, Б.Н. Коган. –

М.: Просвещение, 1985.

19. Лингвистический энциклопедический словарь – М.:Советская энциклопедия, 1990.

20. Webster’s Encyclopedic Unabridged Dictionary of the English language, 1989.

21. The Oxford Guide to Classical Mythology in the Arts, 1300-1990s by Jane

Davidson Reid – Oxford Universiy Press, 1993.

Список сокращений, принятых в работе:

ИЯ – Исходный язык

ПЯ – Переводящий язык (язык перевода)

БЭЛ – Безэквивалентная лексика.

Приложение
Список примеров для анализа в практической части работы
Раскин А.Г. 1984, Раскин А.Г. 1999, Бухаркин П.Е.	Pavel Kann.	Dan Richardson and Rob Humphreys.	www.peterhof.org
I	II	III	IV
1. Нептун	Neptune (Poseidon)	Neptune	Neptune
2. Апполон	Apollo	Apollo	Apollo
3. Персей	Perseus	Perseus	Perseus
4. Горгона Медуза	Gorgon Medusa	Gorgon Medusa	Gorgon Medusa
5. Зефир	-	Zephyrus	Zephyr
6. Флора	Flora	Flora	Flora
7. Помона	Pomona	Pomona	Pomona
8. Вертумн	Vertumnus	-	Vertumnus
9. Пан	Pan	-	Pan
10. Венера	Venus	Venus	Venus
11. Венера Каллипиги	-	Venus Callipyge	Venus Callipigis
12. Нереиды	Nereids	-	Nereids
13. Алфей	Alpheus	-	Alpheus
14. Сирена	-	Siren	Siren
15. Вакх (Бахус)	-	Bacchus	Vackh
16. Тритон	Triton	Triton	Triton
17. Амур	Amur	Cupid	Cupid, Amur
18. Актеон	-	-	Actaeon
19. Галатея	-	-	Galatea
20. Меркурий	-	Mercury	Mercury
21. Фавн Барберини	-	Faun Barberinus	Faun Barberinus
22. Ганимед	-	Ganymede	Ganymede
23. Юнона	Juno	Juno	Juno
24. Гермес	-	Hermes	Hermes
25. Наяда	-	-	Naiad
26. Юпитер	Jupiter (Zeus)	-	Jupiter
27. Плутон	Pluto	-	Pluto
28. Прозерпина	Proserpina	-	-
29. Европа	-	Europa	Europa
30. Андромеда	Andromeda	-	-
31. Церера	Ceres (Demeter)	-	-
32. Минерва	Minerva (Athena)	Minerva	-
33. Марс	Mars	-	Mars
34. Аврора	-	Aurora	-
35. Ифигения	-	Iphigenia	-

I	II	III	IV
36. Нимфа	Nymph	Nymph	Nymph
37.Данаида	Danaid	-	Danaid
38. Дракон	Dragons	Dragons	-
39. Адонис	Adonis	Adonis	-
40. Вулкан (Гефест)	Vulcan (Hephaestus)	Volcano	-
41. Геракл	Heracles	-	Geracles
42. Фавн; Сатир	Faun, Satyr	Satyr	Faun, Satyr
43. Психея	Psyche	Psyche	Psiche, Psickhe
44. Афина Паллада	Athena Pallas	-	Athene Pallas
45. Вакханка	-	Bacchante	-
46. Дафна	Daphnae	-	Daphne
47. Афродита	Aphroditae	-	Aphrodite
48. Амфирита	Amphitritae	-	Amphitrite
49. Атланта	Atalanta	Atlanta	Atalanta
50. Марсий	-	Marsyas	Marsias

* Здесь и далее все примеры взяты из

следующего источника: www.peterhof.org – 2001. Источники переводческих

эквивалентов см. в Приложении на стр. 26.

* Здесь и далее см. приложение стр. 26